Текст: Елена Низеенко

В 2016 году в обществе всё ещё нет однозначного отношения к феминизму и ясного понимания его целей и методов. Даже люди, в целом поддерживающие права женщин, часто считают, что феминизм уже ни к чему, а все мы живём в мире победившего равноправия. Но на самом деле целая обойма до сих пор актуальных глобальных проблем связана с гендерным неравенством. Во многих странах от пола по-прежнему зависит качество жизни: и то, насколько вы можете самостоятельно выбрать жизненный путь, и то, какие дальнейшие возможности предоставляют общество и государство. Разбираемся, какие основные проблемы существуют у женщин в России и других странах.

Насильственные обычаи

Женщины из разных уголков планеты и сегодня подвергаются унизительным и смертельно опасным процедурам. Калечащие операции на женских половых органах кажутся далёкой полумифической традицией, но их осуществляют прямо на территории России в наши дни. Женщин часто калечат ещё в детстве: без медицинских показаний частично или полностью удаляют внешнюю часть гениталий. В том числе в антисанитарных условиях, с тяжелейшими последствиями для здоровья и с целью ограничить сексуальность. С этими практиками пытаются бороться: например, в России в этом году начались , в других странах, как в Гамбии, процедуру законодательно.

Девушек выдают замуж, не спросив согласия, в том числе в подростковом возрасте; из семьи; используют их для так называемого временного брака . Женщин убивают их родственники, называя это «убийствами чести ». Иногда порядки определённой местности противоречат закону - увы, это тот самый случай, когда позиция «у нас так заведено» становится как будто законной. Эти практики обычно считают религиозными, хотя они не всегда заложены в религии.

Современный феминизм борется в том числе и за то, чтобы женщины могли самостоятельно распоряжаться своей жизнью и своим телом, и борьба с насильственными обычаями - одна из его важных задач.

Гендерный разрыв в работе

Во многих странах формально распространены идеи карьерного равноправия: каждый человек волен сам решать, как он хочет работать и нужно ли ему это вообще. Но на практике пол по-прежнему ощутимо влияет на карьерные возможности. Киты, на которых стоит гендерное неравенство: разрыв в оплате труда мужчин и женщин (его индекс на сегодняшний день по-прежнему ненулевой во всех странах); «стеклянный потолок », а также то, что женщинам и мужчинам нужно прикладывать неравные усилия для одной и той же должности.

Российское законодательство запрещает указывать желаемый пол кандидата в вакансиях, но некоторые работодатели всё равно рассматривать на должность в первую очередь мужчин. А тексты вакансий для девушек могут подробностями, не имеющими отношения к профессиональным качествам. В некоторых странах до сих пор существуют списки запрещённых для женщин профессий; при этом, по оценке Всемирного банка, в России женщины сталкиваются с наибольшим количеством карьерных ограничений в мире - для них запрещены 456 видов работы. Запрет большего числа из них для российских женщин исключительно с предполагаемым вредом для репродуктивного здоровья - во многом это результат политики, ставящей женщине в приоритет рождение ребёнка. Во время собеседования и в процессе работы женщины нередко испытывают и другие трудности - сталкиваются с харассментом, предвзятым отношением, дискриминацией. Кроме того, женщинам часто приходится работу с заботой о детях. Рабочие пространства зачастую совершенно не приспособлены для матерей.

Установка «мужчины от природы амбициознее, способнее и должны зарабатывать больше женщин» мешает принять здравую мысль: разделение на «мужское» и «женское» в карьере притянуто за уши и лишь закрепляет неравное распределение власти в обществе. Феминизм обращает внимание на то, по каким системным законам работает это неравенство, как оно мешает работе в тех или иных сферах, на перекос позиций, при котором у мужчин по умолчанию на старте больше очков.

Репродуктивное насилие

Решение рожать или нет должно принадлежать самой женщине, но сторонники отказываются давать им такую возможность. Противники абортов считают, что у прерывания беременности не может быть оправдания, и стремятся защитить в первую очередь будущего ребёнка, а не права, жизнь и здоровье самой женщины. Но сторонники пролайферской точки зрения и государственные представители антиабортной политики часто упускают из виду то, как отличается официальная риторика государства от реальной ситуации с поддержкой материнства. Простая мысль о том, что между желанной беременностью и беременностью от изнасилования лежит пропасть, также нередко пролайферами.

Исторический опыт запрета абортов , что в этом случае их число не сокращается, зато они проводятся нелегально и зачастую с трагическими последствиями. А вот от сексуального просвещения и доступной контрацепции - да. В попытках лишить женщин права на аборт и обязать их принудительно рожать детей теряется мысль о том, что стремление оставить женщин без права выбора - это насилие над ними.

Изнасилования

В нашем обществе много насилия, и важно находить в себе силы о нём. Это страшная и повседневная проблема, но, хотя она не нова, язык для её обсуждения возникает только сейчас. Женщин с детства учат мерам, которые якобы должны помочь защититься от насилия: рассказывают, как опасно заговаривать с незнакомцами, ездить автостопом, выходить гулять поздним вечером, путешествовать в одиночестве, идти в неблагополучные районы без сопровождения, пить алкоголь. Это сложнейший квест по избежанию изнасилования, который невозможно пройти до конца, так как в нём упущено главное: контроль над ситуацией всегда на стороне насильника, и даже при соблюдении всех условий безопасности риски быть изнасилованной одинаково высоки вне зависимости от длины юбки и времени суток.

По изнасилованиям до сих пор нет точной статистики (жертвы часто боятся говорить о пережитом), а сама эта тема окружена разномастными мифами: от существования какой-то «правильной», «безопасной» одежды, до идеи о том, что насильником может быть только незнакомец, - хотя очень часто жертвы сталкиваются с насилием со стороны знакомых и даже близких людей. Ещё одна огромная проблема культуры насилия - перекладывание вины и чувства стыда на жертву («сама виновата»).

Феминизм выводит проблему сексуального насилия из тени, призывает обсуждать и решать её. Браться за это совсем нелегко, но важно начать - создавать сети поддержки для женщин, безопасные пространства, где можно выговориться и получить реальную помощь. Главное, к чему нам нужно прийти, - к безусловному осуждению насилия и пониманию, что проблема остро стоит не только в нестабильных, немирных и бедных регионах, но и во всём мире.

Сексуальная эксплуатация

Торговля женщинами и детьми занимает основной объём многомиллионной ежегодной торговли людьми. Как отмечает международная коалиция по борьбе с торговлей женщинами, 87 % пострадавших - жертвы сексуальной эксплуатации. Для решения проблемы предлагаются меры, в разной степени оправдавшие или дискредитировавшие себя - от криминализации клиентов до легитимизации проституции, - но факт остаётся фактом: торговля женщинами повсеместна, хотя зачастую невидима обществом, и недопустима. Текущая ситуация угрожает не только свободе женщин, но и их физическому и психологическому здоровью - по сути, она функционирует по тем же законам, что и рабочее рабство .

Феминизм исследует и то, как сложившаяся модель общества формирует запрос на секс-услуги: в частности, почему клиенты - в большинстве своём мужчины, как на спрос влияет культура насилия и как секс-торговля встроена во властную иерархию полов. Ясно одно: право женщин самостоятельно распоряжаться собственным телом должно быть обеспечено законодательно и экономически, а равноправия невозможно достичь, пока женщина может быть товаром.

Дискриминация меньшинств

Мир пронизывают разные виды неравенства - столкнуться с ним может каждый. Вопросами пересечения разных систем угнетения занимается интерсекциональный феминизм - по сути, такой подход подчёркивает, что важны права всех людей, вне зависимости от их пола, сексуальной ориентации, физического или психического состояния. Приёмы угнетения стандартны и однообразны: человека относят к определённой категории, а затем эту категорию наделяют меньшими, чем «общечеловеческие», правами. Интерсекциональность исследует то, как разные факторы - такие как цвет кожи, сексуальная ориентация, трансгендерность, инвалидность - могут формировать систему угнетения конкретного человека.

Проблема дискриминации в мире стоит всё так же остро: она может проявляться как в прямом насилии и представителей меньшинств, так и в . В двадцать первом веке люди по-прежнему не равны в правах - поэтому важно осознавать и адекватно оценивать свои привилегии, а также понимать, что каждый из нас может принадлежать к какому-либо меньшинству и стать жертвой дискриминации. И даже если это никогда не касалось кого-либо лично, это не значит, что проблемы не существует, - зачастую она ближе, чем многие догадываются.

Ограниченный доступ к образованию

Гендерное неравенство объясняется целым рядом причин, и ограниченный доступ к образованию - одна из них. Женщины две трети от общего количества неграмотных людей в мире. По данным ООН, часто девочкам не удаётся получить образование из-за того, что родители считают, что им выгоднее вложить средства в образование мальчиков; девочкам же положено больше заниматься делами по дому, и они чаще вынуждены бросать учёбу, чтобы посвятить себя семье. Отсутствие образования, в свою очередь, не позволяет женщинам выйти за пределы довольно ограниченного круга действий: их задачей становится вести дом, готовиться к браку, рожать детей. По сути, так ставится под сомнение то, что женщины могут исполнять и другие роли, кроме роли матери и жены, достигнуть чего-либо в публичном пространстве. И даже если в стране право на образование по умолчанию доступно всем, девочкам могут мешать негласные гендерные барьеры и недружелюбность «мужской» профессиональной среды.

Тема 11. Феминизм

1.Основные понятия феминизма

Феминизмом (от лат. « femina » — женщи-на) в современной общественно-политической жизни принято называть, во-первых , систему взглядов (или теорию, философию, идеологию), центральной идеей которых являет-ся гражданское равноправие женщин и мужчин; во-вторых , данное понятие использу-ется для обозначения женского движения, являющегося «продуктом» феми-низма.

Под феминизмом иногда понимают философскую концепцию социокуль-турного развития , акцентирующую необходимость учета женского социального опыта в представлениях о мире, а также методологию иссле-дований , ориентированных на выявление и артикуляцию женской системы ценностей.

Под «женским движением» понима-ется многообразие форм организованной деятельности, направленной на реализа-цию идеи равноправия женщин и мужчин, на защиту социальных интересов жен-щин . Однако, как показала история, эта деятельность может не во всем совпадать с феминистскими идеями и быть направ-ленной не на радикальное преобразование отношений между полами, которого до-бивается феминизм, а на частичное улуч-шение положения женщин в рамках тра-диционной системы этих отношений. И, тем не менее, феминизм и женское дви-жение — явления настолько взаимосвя-занные, что их невозможно, да и неверно рассматривать по отдельности. Возникно-вение феминистских идей есть результат определенных социальных потребностей и ожиданий . Раз возникнув, эти идеи реа-лизуются в деятельности людей — в дан-ном случае в той или иной разновидности женского движения. Что, в свою очередь, дает толчок содержательному развитию теории и идеологии феминизма.

Современный феминизм отличается разнообразием форм и традиций. К его важнейшим направлениям относят: ли-беральный феминизм, радикальный (а в его рамках — культурный) феминизм, марксистский и социалистический фе-минизм, «черный » феминизм, психоана-литический феминизм, постмодернист-ский феминизм (постфеминизм ). Менее известны такие его версии, как анархо-феминизм , гуманистический феминизм, консервативный феминизм. В числе но-вейших феминистских потоков называют эко- и киберфеминизмы .

Два ключевых понятия — «гендер» и «патриархат» — связывают воедино все это множество подходов к идеям равно-правия женщин и мужчин. Близко к ним стоит понятие сексизм (англ. sexism, от лат. sexus — пол) — мировоззрение, при котором утверждается неравное положение и разные права полов .

При употреблении понятия гендер (от англ. gender — род) и его производных (гендерные отношения, гендерный поря-док и т. д.) речь идет о социальных, куль-турных, психологических особенностях позиций женщин и мужчин , в то время как «пол» обозначает, в первую очередь, физические, физиологические, биоло-гические различия между мужчинами и женщинами . Английский социолог Эн-тони Гидденс объясняет, например, что «гендер» — это «не физические различия между мужчиной и женщиной, а соци-ально формируемые особенности мужест-венности и женственности ». Гендер, по его словам, означает, прежде всего, «соци-альные ожидания относительно поведе-ния, рассматривающегося как соответст-вующее для мужчин и женщин».

В отли-чие от других научных подходов концепт «гендера» рассматривает мужчину и женщину не в «природном», «естественном» качестве, не как биологическое существо, судьба которого предопределена его фи-зиологическими особенностями, но как существо социальное , со своим особым статусом, особыми социальными интере-сами, запросами, потребностями, страте-гией социального поведения. Э.Гидденс справедливо отмечает, что «разграниче-ние пола и гендера является фундамен-тальным, так как многие различия между женщиной и мужчиной обуславливаются причинами, не являющимися биологиче-скими по своей природе ».

Это внешне простое заключение ос-ваивается с трудом. Ведь издавна принято считать, что различия в социальных по-зициях, в повседневном поведении жен-щин и мужчин определяются их «генами» и «хромосомами», которые, кстати, дей-ствительно неодинаковы. Весь генетиче-ский материал любого человека содер-жится в клетке . В ней обитает двадцать три пары хромосом , последняя из них — двадцать третья — содержит хромосомы пола . У женщин оба элемента этой пары тождественны. Их обозначают как XX -хромосомы . У мужчин данную пару со-ставляют разные элементы. Один из них определяют как Х-, другой как Y -хромосому . Современная наука считает, что эти различия проявляются по достижении половой зрелости женщин и мужчин и дают о себе знать, прежде всего, в репро-дуктивной сфере .

Однако многие исследователи по тра-диции оспаривают эту точку зрения . По их мнению, врожденные биологические различия обуславливают вообще все со-циальное поведение мужчин и женщин . Мужчины сильнее, энергичнее, агрес-сивнее женщин. Женщины — пассив-ные, терпеливые, кроткие. Поэтому муж-чины ведут войны, покоряют природу, творят историю и культуру. Женщины же занимаются рутинным домашним трудом и воспитанием детей. Очевидная асим-метрия «мужественности» и «женствен-ности», с этой точки зрения, неизбежна, она предопределена «природой» , а с последней не поспоришь. Значит, недаром родоначальник психоанализа З.Фрейд в начале XX в. пришел к сакраментальному заключению: «Анатомия — это судьба ».

Этот биологически детерминированный подход к должному «мужскому» и долж-ному «женскому» в течение многих тыся-челетий казался единственно возможным. Как доказывают сторонники феминизма, данный подход служил идеологическим обоснованием патриархата — системы мужского господства, или доминирования, над женщинами. Не без весомых основа-ний они доказывают, что традиционное разведение ролей на «мужские» и «жен-ские», которое принято считать «естест-венным», обусловленным природными задатками, является результатом опреде-ленного типа социализации воспитания, обучения. Оно начинается в самом ран-нем детстве, когда родители совершен-но по-разному общаются с мальчиками и девочками, одевают их, предлагают им те или иные игрушки и книжки. На каждом этапе воспитания отрабатываются специ-фические атрибуты «мужественности» и «женственности», которые, как правило, транслируют идею мужского социально-го превосходства, т. е. утверждают и за-крепляют патриархат.

Так в самом общем виде пересекают-ся концепты «патриархата» и «гендера», обосновывая правомерность изначаль-ной феминистской идеи равноправия женщин и мужчин. Один из самых труд-ных вопросов, которые возникают при этом, это вопрос о том, почему женщи-ны оказались в неравном, зависимом по-ложении от мужчин, почему утвердился патриархат? Существовали ли когда-ни-будь иные времена и иные формы взаи-модействия женщин и мужчин?

2.Исторические предпосылки феминизма

У специалистов нет ни единого мне-ния, ни сколько-нибудь точных данных о характере гендерных отношений в самом далеком прошлом. Одни из них считают , что на заре истории взаимоотношения между мужчинами и женщинами были гендерно нейтральными . Другие говорят , что в ту пору царил матриархат. Причем кто-то определяет этот уклад как господ-ство женщин. А кто-то, включая извест-нейшую американскую феминистку-антрополога Риан Айслер , утверждает, что матриархат предполагал в действитель-ности партнерские отношения между муж-чинами и женщинами. Это партнерство якобы было разрушено с появлением и развитием «технологий войны», утвердив-ших превосходство грубой силы, а вместе с этим и патриархат.

Знаковым подтверждением этой точ-ки зрения исследователи считают мате-риалы, полученные археологами в ходе раскопок самых ранних захоронений че-ловека. Раскопки говорят о равном ста-тусе погребенных вне зависимости от их пола. Но самым главным свидетельст-вом высокой женской роли в архаичном обществе является, на их взгляд, распро-страненный в ту пору в ареале древней Европы культ Великой Богини-Мате-ри. По словам Р.Айслер , практически во всех доисторических мифах и сочинени-ях «живет идея Вселенной как прещедрой Матери, ...из чьего лона является любая жизнь и куда... все возвращается после смерти, чтобы снова родиться». На этот культ по-своему указывают и наскальные изображения в пещерах, и многочислен-ные находки женских фигурок в древ-них святилищах. Они, как правило, грубо стилизованы, широкобедры, часто без-лики. Археологи окрестили их древними Венерами.

Свидетельства равноценных статусов мужчин и женщин в доисторические вре-мена можно найти в легендах , переска-занных некоторыми античными автора-ми. «Золотой век» гендерной гармонии описан, например, в знаменитом сказа-нии Гесиода «Труды и дни». Тот же мотив преобладает в пересказанной великим мыслителем Платоном легенде о гибе-ли Атлантиды . Но это — доисторические мифы.

Строгие исследователи, привыкшие опираться при построении теоретиче-ских конструкций на конкретные факты, не склонны им доверять. А потому они доказывают, что в истории человечест-ва не было ни матриархата, ни архаиче-ского гендерного партнерства. Первич-ное разделение труда между мужчиной и женщиной, которое произошло на самых ранних этапах общественного развития, определило совершенно разные усло-вия существования для мужчин и жен-щин . Оно закрепило за мужчинами право на роль субъекта истории . Женщины же стали объектом мужской власти .

Данную точку зрения разделяет, например, тот же Э.Гидденс . Он утверждает при этом, что всеобщая распространенность патриар-хата обусловлена не господством муж-ской физической силы, а в первую оче-редь материнскими функциями женщин . По его словам, «мужчины господствуют над женщинами не по причине превосхо-дящей физической силы или более мощ-ного интеллекта, но лишь потому, что до распространения надежных средств пре-дупреждения беременности женщины находились всецело во власти биологи-ческих особенностей своего пола . Частые роды и почти не прекращавшиеся хлопо-ты по уходу за детьми делали их зависи-мыми от мужчин, в том числе и в матери-альном отношении».

Ни одна из вышеприведенных точек зрения на характер гендерных отноше-ний в доисторическую эпоху не получила пока окончательного признания. Очевид-но другое. С началом так называемого ис-торического времени, примерно 7—5 тыс. лет тому назад , в момент, когда возникает тот тип общественной организации, ко-торый социологи определяют как «тра-диционное» общество », патриархат яв-ляется узаконенной системой гендерных отношений . Разделение труда между по-лами выстроено в этой системе по прин-ципу взаимодополняемости, но взаимо-дополняемости вовсе не равноценных со-циальных ролей. Мужчине отдан на откуп внешний мир, культура, творчество, при-тязания на господство . Женщине — дом, но и в доме она — существо подчиненное . Иерархия мужской и женской ролей фик-сируется совершенно четко: он — субъект властных отношений. Она — объект его власти. Такие отношения определяют-ся социологами как субъект-объектные, статусно неравные .

Как справедливо отмечает Р.Айслер , выстроенные таким образом гендерные отношения являются самыми фундамен-тальными из всех человеческих отноше-ний , даже их матрицей. Они «глубочай-шим образом воздействуют на все наши институты, ...на направление культурной эволюции». Авторитет мужской силы, право силы, утвердившееся в гендерных отношениях, превращается в основание всех известных человечеству авторитар-ных режимов — власти вождей рода, «от-цов» народов, монархов, диктаторов. И пока гендерное неравенство сохраняет-ся, существует и потенциальная возмож-ность существования власти авторитар-ного типа. Таков один из основных по-стулатов современной феминистской критики.

В рамках этой критики утверждается, что власть авторитарного типа опирается не только на аппарат физического прину-ждения и грубого насилия. Авторитарная власть использует и более тонкие мето-ды воздействия на сознание индивидов , заведомо предотвращая их недовольство и заставляя их бессознательно следовать определенным предписаниям, прини-мать определенные роли в существующем порядке вещей. Это -

Ø методы культурного воздействия, формирования стереотипов должного социального поведения;

Ø мето-ды социализации, воспитания;

Ø идеологи-ческой обработки сознания с помощью языка, культурных образцов.

Самый распространенный, на поверх-ности лежащий пример, нормы языка . Скажем, практически во всех европей-ских языках понятие «мужчина» равно-значно понятиям «муж» и «человек». По-нятие «женщина» тянет лишь на значение «жена» и не является синонимом понятия «человек». Это значит, что он — муж, пол-ноценный представитель человеческого рода . Она же — его жена , и больше ни-чего, никаких дополнительных характеристик. Т. е. женщина — лицо социально не значимое, не включенное в человече-ское общество . Она — простое дополне-ние, приложение к мужу, мужчине. Таким образом, нормы языка фиксируют патриархатную установку на мужскую власть — вплоть до физического владения, облада-ния женщиной.

Историки феминистской ориентации справедливо отмечают, что на начальных этапах традиционного общества , особен-но в условиях рабовладения, жена была «рабой мужчины — главы семьи, кото-рый владел женщиной на правах частной собственности и мог поступать с нею так же, как он поступал с любой принадлежа-щей ему вещью». В некоторые периоды истории древнего Рима муж имел пра-во на жизнь и смерть своей жены. Жену, презревшую супружескую верность, мог-ли до смерти побить палками и камнями, бросить в цирке на растерзание зверям.

Именитые философы того времени внесли немалый вклад в закрепление та-кого порядка вещей. Пифагор , например, уверенно заявлял : «Существует положи-тельный принцип, который создал по-рядок, свет, мужчину, и отрицательный принцип, который создал хаос, сумер-ки и женщину». Аристотель , в свою оче-редь, разъяснял : «Женщина — это самка в силу определенного недостатка качеств... женский характер страдает от природ-ной ущербности... женщина есть только материал, принцип движения обеспе-чен другим, мужским началом, лучшим, божественным».

3.Возникновение феминизма

Первые сомнения в справед-ливости патриархатных порядков мож-но обнаружить уже в Новом Завете , объявившем, что жизнь и смерть человека зависят не от прихоти природы, а лишь от воли Божией . Учение Христа в принципе усложнило взгляд на человека, выделив в нем духовную и фи-зическую субстанции, душу и тело. Это Учение провозглашало , что там, в горних высях, уравнены будут все души, «и элли-на, и иудея», и мужчины, и женщины .

Но путь к этому обещанному лично-стному равенству во Христе долог и крут. А пока земная женщина вовсе не ров-ня мужчине. Прежде всего, она греховна , как греховна ее праматерь Ева, сообщ-ница дьявола , орудие темных сил, обрек-ших человека на изгнание из рая. Однако христианство развивает и другой подход к женщине — развивает, превознося образ Богоматери, противопоставляя образу Евы — природно-родовой женственно-сти , образ Девы Марии — женственности духовной, просветленной, личностной и вечной .

Культ Девы Марии со временем раз-вился в романских странах Европы в культ прекрасной Дамы . Этот культ пред-вещал возможность преображения отно-шения между мужчиной и женщиной; он снимал с их любви проклятие греха , оп-рокидывал иерархию в отношениях гос-подства-подчинения : рыцарь поклонял-ся и подчинялся даме, она была его гос-пожой. Благодаря этому культу любовь индивидуализируется — другой человек и связанное с ним чувство признаются ничуть не менее значимым основанием для индивидуального бытия, чем сущест-вование рода или Божественного начала. По мнению французского социального психолога Ж. Менделя , это верный при-знак того, что к XVI в. в Западной Европе возникает совершенно новый тип челове-ка — человека, отделившегося от рода, от своего сообщества, возникает индивид, с собственным самосознанием , с тоской, любовью и одиночеством.

Индивидуализация, автономизация — проявления начавшейся эманси-пации индивида (женщины и мужчины) от груза патриархатных обычаев и тради-ции, а значит, и знак кризиса традици-онной структуры гендерных отношений. Ведь что такое эмансипация ? Это авто-номное действие субъекта, направленное на его собственное освобождение от давле-ния природно-родовых сил.

Эмансипация сопровождается , по оп-ределению выдающегося социолога Мак-са Вебера , «расколдовыванием», рационализацией картины мира . Обязательной частью такой рационализации является «очеловечивание» — содержательное пе-реосмысление и изменение отношений между мужчиной и женщиной, которые постепенно превращаются из отношений господства/подчинения в отношения вза-имной ответственности или «сознающей свою ответственность любви ».

Процесс эмансипации сопровождается возник-новением двух принципиально важных для современной истории человечества идей — идеи прав человека и идеи обще-ственного договора , которые были сфор-мулированы в эпоху Просвещения и про-тивопоставлены традиционалистским установкам на авторитет силы, на право силы. Распространение этих идей спро-воцировало и постановку вопроса о пра-вах женщин, об их освобождении от муж-ского господства.

В странах Запада признание пробле-матики прав женщин в качестве неотъ-емлемой составной части прав человека происходит в несколько этапов .

1. Впер-вые о своих претензиях на роль полно-ценных гражданок женщины заявляют в ходе буржуазных революций , кото-рые можно назвать еще и революциями «права», «правосознания». Это — эпо-ха зарождения феминизма.

2. Затем, в ходе промышленных революций женщины в массовом порядке оказываются втяну-тыми в общественное производство , что вынуждает их добиваться равноправия уже в сфере социально-экономических отношений. Это — время «первой вол-ны» феминистских движений, которые развивались под воздействием либе-рализма и марксизма .

3. Во второй половине XX в., наступает время культурных революций , изменяющих подход к репродуктивным функциям женщин, взгляды на любовь, рожде-ние детей, семейную жизнь. Этот этап называют «второй волной» феминиз-ма, или неофеминизмом , утверждав-шимся под влиянием экзистенциализ-ма, психоанализа, структурализма и постструктурализма.

На всех этих этапах, охвативших бо-лее трех столетий, женщины отвоевыва-ли для себя , условно говоря, три группы прав, которые могли бы позволить им рассчитывать на социальный статус, сопоставимый по основным параметрам с мужским:

Ø политические (гражданские);

Ø со-циально-экономические;

Ø репродуктив-ные права.

Великие буржуазные революции име-ли решающее значение в этом процес-се . Они провозгласили наступление эры прав человека, отрицая тем самым незыб-лемость полного и якобы освященного небесами всевластия монарха — над под-данными, мужчин — над женщинами. И в противовес — заявили о свободе и равен-стве всех людей перед законом. В числе первых мятежниц, бро-сивших вызов патриархатным обычаям и потребовавших тех же гражданских прав и свобод, которые в ходе этих революций были предоставлены мужчинам, называ-ют имена француженки Олимпии де Гуж , англичанки Мэри Воллстонкрафт , аме-риканки Абигайль Адаме . Этих поборниц женского равноправия позднее окрести-ли «феминистками » . Их мировоззрение формировалось во многом под воздейст-вием либеральной идеологии просвети-телей (Вольтер, Дидро, Монтескье, Рус-со, Т. фон Гиппель и др.).

4.Теоретические основы феминизма

Первым публичным манифестом фе-минизма является «Декла-рация прав женщины и гражданки », на-писанная в 1791 г. мало кому известной писательницей Олимпией де Гуж . В этом документе впервые в истории было сфор-мулировано требование гражданского равноправия женщин и мужчин .

Статья первая Декларации гласила : «Женщина рождается и остается свободной и равно-правной с мужчиной перед лицом зако-на». Статья шестая развивала эту мысль дальше. В ней объявлялось: «Все граж-данки и граждане должны иметь равный доступ ко всем общественным почестям и должностям, ко всем службам, для коих не должно быть иных преград, кроме лич-ных способностей и талантов». В заключение Олимпия де Гуж пророчески изре-кала: «Если женщина имеет право взой-ти на эшафот, то она должна иметь право подняться и на трибуну».

Такое неосторожное заявление стои-ло писательнице жизни. Ее отправили на гильотину как лицо, презревшее об-щественные порядки. Но это же заявле-ние принесло ей бессмертие. Олимпия де Гуж вошла в историю как автор «Дек-ларации прав женщины и гражданки», написанной в противовес самому зна-менитому в современной истории до-кументу «Декларации прав человека и гражданина».

Что же не устроило Олим-пию де Гуж в документе, который, от-метая, казалось бы, все предрассудки своего времени, безоговорочно утвер-ждал: «Все люди рождаются и остают-ся свободными и равными в правах»? Ей показалось подозрительным обра-щение « les homines » (мужчины, люди), адресованное лишь к одной половине общества. Многие француженки на-деялись в тот момент, что законодатели признают и женщин правоспособны-ми гражданками. Самые решительные из них даже создали специальную жен-скую организацию «Общество рево-люционных республиканок» , которая требовала предоставить женщинам право голоса на выборах. Эту организа-цию можно считать прототипом буду-щего движения суфражисток (от англ. suffrage — голосование).

Но ни писательский дар Олимпии де Гуж, ни напор революционных респуб-ликанок не принесли в то время францу-женкам гражданских прав. Законодатели отказались увидеть в них полноценных гражданок. Женщины — наряду с детьми, умалишенными, имущественно несо-стоятельными лицами — попали в кате-горию неспособных отвечать за себя пе-ред лицом закона . Женские организации были распущены , больше того, женщи-нам запретили собираться в группы в об-щественных местах . Так французская ре-волюция остудила пыл своих гражданок и задавила в зародыше первые ростки женской социальной активности, включая стремление к коллективным действиям с помощью женских объединений.

Вышедший в 1804 г. Гражданский ко-декс Наполеона , который стал считаться эталоном буржуазной юрисдикции, под-твердил, что женщины не имеют граж-данских прав и находятся либо под опе-кой своего отца, либо под опекой мужа . Вслед за Кодексом Наполеона все но-вое буржуазное законодательство жест-ко фиксирует традиционное разделение мужской и женской ролей . Мужчинам по-прежнему принадлежит весь внешний мир и главенство в доме. Женщинам — мир домашний, воспитание детей и обя-занность подчиняться мужу. Этот поря-док — вершина патриархата . Он признан не только обычаем, но и формальным пра-вом.

Торжество мужской власти усиле-но еще и тем обстоятельством, что в этот момент происходит отделение сферы ча-стной жизни от жизни общественной — публичной сферы. Закон начинает защи-щать частную жизнь от вмешательства извне , чего не знали прошлые века, когда вождь или монарх имели право посягать на все, что находилось на подвластной им территории. Мужчина, хозяин дома ста-новится полновластным господином на своей территории . Здесь он получает воз-можность распрямиться в полный рост и превратиться из подданного во властели-на — самостоятельного гражданина. Он приобретает навыки гражданства за счет подавления «другого» . Таким «другим» была его жена, по закону обязанная куль-тивировать его авторитет в семье, прекло-няться перед ним, покорно сносить его деспотизм.

Английский социальный философ Мэри Воллстоункрафт (1759-1797), находясь под сильнейшим влия-нием радикально-демократических идей Руссо, пер-вой выступила с систематической критикой социальных порядков с позиций феминизма - за 50 лет до возникновения движения суфра-жисток. Ее самая значительная работа «Защита прав женщин» (1792 ) несет на себе отпечаток либеральной философии Локка; в ней на ос-нове идеи «неповторимости и уникальности личности» доказывалась необходимость предоставления женщинам равных с мужчинами прав, особенно права на образование . Кроме того, работа несла в себе куда более сложный анализ собственно женских проблем - анализ, во многом предвосхитивший современный феминизм.

Начиная с 30-х гг. XIX в. женское дви-жение вновь заявляет о себе. На этот раз импульс к его развитию дает промышлен-ная революция, которая буквально взры-вает традиционный уклад жизни в Запад-ной Европе. Модернизация этого уклада сопровождается развитием крупной про-мышленности, ростом городов, разоре-нием мелких сельских хозяйств. А вме-сте с этим — разрушением прежнего типа семейной жизни, кризисом отношении между мужчиной и женщиной . Два об-стоятельства оказали сокрушительное воздействие на традиционные семейные отношения :

Ø массовое вовлечение жен-щин в общественное производство;

Ø по-степенное установление контроля над рождаемостью.

Новое крупное промышленное про-изводство все шире использует дешевую женскую рабочую силу. Под воздействи-ем промышленной революции массовый женский труд в общественном производ-стве превращается в факт социальной жизни . И факт далеко не однозначный. С одной стороны , он создавал экономиче-скую возможность опротестовать тради-ционную иерархию мужской и женской ролей. А с другой — оборачивался сверх-перегрузками, сверхэксплуатацией жен-щин. Ведь с них никто не снимал обыч-ных домашних обязанностей, материн-ских забот и хлопот. При этом по действо-вавшим тогда законам женщина не могла даже распоряжаться своим заработком — он принадлежал ее мужу . Женщин не при-нимали в профсоюзы и иные обществен-ные организации, защищавшие права наемных работников и т. д. Так возника-ли новые основания для совместных кол-лективных выступлений женщин , для соз-дания женских организаций , призванных отстаивать интересы и права женщин.

С их помощью женщины могли предъявить свой счет обществу, которое вынудило их выйти за рамки семейно-го очага и начать работать. Со временем в рамках женского движения сложились первые требования к государству — снять с женщин часть их традиционных обя-занностей и взять на себя заботу о детях, о больных и престарелых . Отсюда сформи-ровалось представление о необходимо-сти расширения функций государства, о его превращении в социальное государст-во, призванное заботиться об общем бла-ге, о слабых и неимущих, об инвалидах и пенсионерах.

Задачами женского движения первой волны феминизма стали:

Ø требования равной оплаты за равный с мужчинами труд;

Ø доступ к тем профессиям, к которым их стремились не подпустить и т. д.;

Ø отстаивание работавшими женщинами своих особых социальных, гражданских, поли-тических интересов;

Ø освоение сфер гражданской и партийно-политической жизни;

Ø защита прав женщин на труд, его достойную оп-лату, на образование, на социальные га-рантии по защите материнства и детства, больных, инвалидов, лиц пожилого воз-раста.

К началу XX в. женское движение превращается в массовое, многосостав-ное. В его русле активно действуют:

Ø суф-ражистки , добивающиеся распростране-ния на женщин норм всеобщего избира-тельного права;

Ø социалистки , озабочен-ные признанием права женщин на труд, на его справедливую оплату, на участие наравне с мужчинами в профсоюзных организациях;

Ø радикальные феминист-ки , пропагандирующие идеи сознатель-ного материнства и контроля над рож-даемостью;

Ø женские благотворительные общества всех видов и типов, включая христианские женские организации.

Для того чтобы встать на ноги и ок-репнуть, женское движение испытывало острую нужду в идейном подспорье, в неком теоретическом обосновании, которое помогло бы ему противостоять гнету тра-диционной морали и добиваться перемен в буржуазном законодательстве. Задача была сложной, так как основная масса идеологов — философов, историков, со-циологов — была совершенно убеждена в гражданской неполноценности и несо-стоятельности женщин. И консерваторы, и либералы хором твердили о природном или «естественном» назначении каждого из полов.

Лишь немногие решались оспорить эти догмы. Один из них, соци-альный философ Ш. Фурье в своем тру-де «Теория четырех движений », который появился в результате размышления автора над событиями Великой французской революции, писал: «Расширение прав женщин есть главный принцип социаль-ного прогресса ».

Другой великий уто-пист А. де Сен-Симон , умирая, оставил в наследство своим ученикам загадочную мысль: «Мужчина и женщина — вот пол-ноценный социальный индивид ». Оба они разрабатывали идеальные проекты гармоничной, справедливо устроенной социальной жизни, основой которой, по их замыслу, должно было стать равнопра-вие женщин и мужчин .

Позднее свой вклад в развитие идей женского равноправия в духе либерализ-ма внес авторитетный английский мыс-литель Джон Стюарт Милль . Его книга «Подчиненность женщины » получи-ла широкую известность, она была пе-реведена на многие языки, в том числе и на русский. И сами феминистки иска-ли обоснования для своей деятельности. Наибольшей теоретической активностью отличались представительницы суфра-жизма : англичанки X . Тэйлор, М. Фуллер , американки Л. Мотт, Э. С. Сэнтон и др.

Но особую роль в концептуальном осмыслении общественной значимости движения за женское равноправие сыгра-ли в ту пору марксисты . Они определили весь комплекс требований, сформулиро-ванных этим движением, как «женский вопрос» и предложили на него свой ответ . Основные подходы к женскому вопросу изложены в знаменитой работе Ф. Эн-гельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства ». К. Маркс разделял концепцию книги, она была со-вместно продуманной и как бы продол-жала традиции Ш. Фурье и А. де Сен-Си-мона . Однако в отличие от своих пред-шественников, Маркс и Энгельс писали не столько об индивиде, будь то женщи-на или мужчина, который должен быть наделен всеми гражданскими правами и свободами, сколько о массах — массах тружеников . К ним они и обращались, объясняя, что идея «естественного на-значения» пола по существу маскирует особого рода «производственные отношения» — отношения воспроизводства человеческого рода . Вся загадка этих от-ношений связана не с «таинством» пола, а с тем, что они являются одновременно и природными, биологическими, и со-циальными. А еще — это отношения со-циального неравенства, вытекающего из неравного и несправедливого разделения труда, при котором жена и дети фактиче-ски являются рабами мужа и отца . Поэто-му любая форма традиционной семьи ав-томатически воспроизводит отношения господства / подчинения .

Основатели марксизма доказывали, что промышленная революция нанесла непоправимый удар по такой семье. На-емный женский труд, каким бы тяжелым он не был, создал экономические пред-посылки для независимости и самостоя-тельности работающих женщин. Он начал разрушать основы старой семьи и тради-ционных семейных отношений , обрекав-ших женщин на подневольное существо-вание. В этом — позитивный смысл наем-ного женского труда.

Кроме того, подчеркивали классики марксизма, положение женщин — наем-ных тружениц есть положение классовое. Они принадлежат к классу пролетариев . Поэтому задача их освобождения от со-циального неравенства совпадает с зада-чей освобождения пролетариата . Унич-тожение любых форм эксплуатации и угнетения — общая цель пролетариев и женщин. Только в обществе, свободном от эксплуатации и угнетения, возможны равноправные отношения между мужчи-нами и женщинами .

Таков в самых общих чертах марксист-ский подход к проблемам женского рав-ноправия. Он соответствовал своему вре-мени и его очевидностям. Проблема была в одном. Этот подход марксисты считали единственно верным, а потому решитель-но размежевывались со всеми остальны-ми поборниками женского равноправия. Особенно досталось от них суфражист-кам, добивавшимся признания полити-ческих прав женщин. Марксисты счита-ли, что требования суфражисток по-своему легитимизируют буржуазную полити-ческую систему . А потому приклеили и к этим требованиям, и к самому «класси-ческому», либеральному феминизму яр-лык «буржуазный». И повели с суфражи-стками, как с представительницами бур-жуазной системы, ожесточенную борьбу . Вплоть до 60-х гг. XX в. эта борьба раска-лывала женское движение, ослабляя его и нанося ему непоправимый урон.

Тем не менее, женскому движению удавалось шаг за шагом отвоевывать для женщин пространство свободы, менять нравы, законы, традиции. В результа-те медленных, «ползучих» завоеваний феминизма в конце XIX — первой по-ловине XX в. женщинам удалось до-биться :

Ø права на образование;

Ø на рав-ный с мужчинами труд и заработную плату;

Ø позднее — получить право голо-са и право быть избранными, сначала в местные, затем в высшие эшелоны власти;

Ø право входить в профсоюзные организации и политические партии;

Ø право на развод;

Ø кое-где — на приме-нение противозачаточных средств и на аборт;

Ø право на государственную по-мощь по беременности и родам, на от-пуск по уходу за ребенком и т. д.

Все направления женского движе-ния, каждое на свой манер, помогали женщинам так или иначе осваиваться с новой для них ролью субъекта исто-рии. Ощутимые результаты приносила и деятельность сторонниц марксизма, и деятельность суфражисток. Под напором последних, в частности, женщинам ста-ли, наконец, предоставлять право голоса . Впервые это произошло в Новой Зелан-дии в 1893 г., затем — в Австралии в 1896 г., в Финляндии — в 1906 г .

5.Вторая волна женского движения - неофеминизм

Но оказалось, что получить граждан-ские права — это только часть задачи. Другая не менее сложная ее часть — нау-читься пользоваться этими правами . На это тоже потребовалось время и специ-альные усилия со стороны женских ор-ганизаций. Какое-то время кропотливая, низовая деятельность этих организаций оставалась практически незаметной. Однако на стыке 60—70-х гг. XX в. начался стремительный подъем женского дви-жения , который назвали второй волной. Женское движение получило размах в ходе бурных студенческих выступлений и привело к таким разительным переме-нам в поведении женщин, что социологи были вынуждены заговорить о «мирной женской революции» как о единственно состоявшейся революции XX в.

Идейным обоснованием этого дви-жения занимался неофеминизм, лозун-ги которого были направлены не толь-ко на защиту социально-экономических и политических прав женщин, но и на преодоление традиционных представле-ний о том, что главное назначение жен-щин — продолжение рода, что основной смысл их жизни сводится к выполнению репродуктивных функции, а потому рож-дение детей есть их главная обязанность .

Вслед за радикальными феминистками XIX в. неофеминистки настаивали на том, что материнство из категории «обя-занности » следует перевести в категорию «права» женщин. В этом контексте они добивались признания права на преду-преждение беременности, возможности ее прерывания, ставили вопрос о «созна-тельном материнстве», «планировании семьи». И говорили об этом во весь голос, выдвигая лозунг: «Наше чрево принад-лежит нам!» Присвоение женщиной сво-его «чрева», своего тела при этом подхо-де мыслилось как равнозначное присвое-нию своей судьбы.

Неофеминизм сложился под влияни-ем идей, сформулированных Симоной де Бовуар (1908-1986) - французской писательницей и фило-софом-экзистенциалистом. Она принадлежала к числу тех западных феминисток, которые довольно долго были убеждены в плодотворности марксистской модели освобождения женщин — освобождения посредством труда и пролетарской рево-люции. Однако, несмотря на изначально святую веру в дело социализма, у нее все же были определенные сомнения в са-модостаточности марксистского подхо-да к преобразованию отношений между полами. Эти-то сомнения и побудили ее написать специальную работу о положе-нии женщин — двухтомный труд «Второй пол». Книга вышла в свет в 1949 г. снача-ла во Франции, а чуть позже практически во всех странах Запада. В 1997 году книга вышла и в России. Три поколения за-падных женщин выросли на этой книге, почитая ее за новую Библию. В США сопоставимое с ней влияние имела в 60-е гг. прошлого века книга Бет-ти Фридан (1921-2006) «Мистика женственности», опуб-ликованная в 1963 г. В России она была вы-пущена в 1994 г. под названием «Загадка женственности » .

Не вступая в прямую полемику с марксистами, С. Де Бовуар переносила акцент с проблемы коллективной борьбы проле-тариата, как гарантии такого освобожде-ния, на проблему личностного становле-ния женщины в качестве субъекта . Т. е. восстанавливала тему эмансипации в ее истинном значении. Такой подход был естественным для философа-экзистен-циалиста атеистического направления, к которому принадлежала С. де Бовуар. В системе ее взглядов понятия свобода воли, свобода выбора, самореализация личности и ее подлинное существование занимают основное место. Для С. де Бовуар единственно очевидная реальность бытия сам человек, в природе которого нет ничего заранее заданного, предопре-деленного, нет никакой «сущности». Эта сущность складывается из его поступков, она является результатом всех совершен-ных им в жизни выборов. Человек волен развивать заложенные в нем способно-сти или приносить себя в жертву обстоя-тельствам , условностям, предрассудкам. Только сам человек способен наполнить смыслом свою жизнь .

Именно поэтому в центре ее внима-ния — не «женские массы» и их «кол-лективная борьба », а женская личность и ее «ситуация» в истории, заданная фи-зиологией и анатомией, психологией и социальными нормами и правилами. С. де Бовуар сосредоточивает свой ана-лиз главным образом на теме межлич-ностных отношений мужчины и женщи-ны — отношений «Одного» и «Другого», увиденных сквозь призму «подлинного бытия» — бытия личности, способной сознательно выстроить свою жизнь, на-полнить ее смыслом и целью .

С этих позиций С. де Бовуар перечи-тывает заново мифы и легенды о «тайне пола», «предназначении женщины», «за-гадке женской души». Для нее очевидно, что такой загадки в принципе не сущест-вует. В пылу полемики она формулирует свой знаменитый тезис: «Женщиной не рождаются, женщиной становятся ». Тезис предельно спорный, провокацион-ный, который вызовет шквал критики как со стороны убежденных антифеми-нистов, так и со стороны феминистов.

Разумеется, она не отрицает биоло-гического различия между мужчиной и женщиной вообще — «мужским» и «жен-ским» как природными началами . Она отрицает непосредственную зависимость между разными уровнями человеческой жизни , отрицает Зигмунда Фрейда с его тезисом «анатомия — это судьба». И до-казывает, что биологическое различие между мужчиной и женщиной вовсе не предполагает их социального различия , когда один является господином, а дру-гой — его рабом. Такое распределение ро-лей не задано заранее, не предопределено раз и навсегда, а навязано вполне опреде-ленными социально-историческими об-стоятельствами . Оно произошло на заре истории , когда за мужчиной была закре-плена сфера «конструирования смысла жизни» — сфера культуры, а за женщи-ной — сфера воспроизводства самой жиз-ни — сфера «природы». На этой основе со временем возникают стереотипы обще-ственного сознания , отождествляющие с мужчиной культуру, а с женщиной — природу.

С. де Бовуар подчеркивает, что по-скольку именно мужская деятельность сформировала понятие человеческого су-ществования как ценности, которая под-нимает эту деятельность над темными си-лами природы, покоряет саму природу, а заодно и женщину, то мужчина в обыден-ном сознании всегда представал и пред-стает как творец, создатель, субъект, хозя-ин. Женщина же — только как часть при-родных сил и как объект его власти. Про-тив этого предубеждения и направлен тезис «женщиной не рождаются, женщи-ной становятся». С. де Бовуар стремится рассеять таким образом любые сомнения в том, что изначально в женщине заложе-ны те же потенции, те же способности к проявлению свободы воли, к трансценденции, к саморазвитию, что и в мужчи-не. Их подавление ломает женскую лич-ность, не позволяет женщине состояться в качестве человека . Конфликт между из-начальной способностью быть субъектом и навязанной ролью объекта чужой вла-сти и определяет особенность «женского удела». Но С. де Бовуар убеждена в том, что этот конфликт понемногу разреша-ется. Стремление к свободе одерживает верх над стереотипами традиционного поведения женщин и мужчин . Подтвер-ждение тому — появление крупных жен-ских личностей в истории, развитие идей женского равноправия, самого женского движения.

До сих пор «Второй пол» остается са-мым полным историко-философским ис-следованием о положении женщин прак-тически от сотворения мира и до наших дней. Здесь подведены итоги просчетов и достижений женского движения про-шлых лет и подготовлена основа для его дальнейшего развития как коллективно-го действия, которое помогает становле-нию свободной, «автономной» женской личности, способной «присвоить» свою собственную жизнь, начав с присвоения своего «тела» .

Современницы С. де Бовуар не осме-лились превратить эту идею в руководство к действию. Осмелились их дочери — не-офеминистки . Они, духовные наслед-ницы С. де Бовуар, обязаны ей в первую очередь тем, что стали оценивать себя и свою жизнь новыми мерками — мерками свободного человека . Пробуждение социального женского самосознания или, иначе говоря, пробуждение в женщинах стремления жить жизнью полноправ-ного человека — основное достижение неофеминизма .

Не все неофеминистки оказались го-товыми до конца следовать за С. де Бовуар и видеть в женщине существо, отли-чающееся от мужчины только своей спо-собностью к рождению детей. Некоторые из них, например, француженки Л. Ири-гареи, Э. Сиксу и др., исходя из теории эссенциализма (от лат essentia — сущ-ность), отстаивают идею об особой жен-ской субъективности , специфике женско-го начала. На этой основе они говорят о праве женщины не копировать мужской стандарт социального поведения, а жить в истории на свои манер, сообразно жен-ской натуре , иначе говоря, отстаивают право на различие с мужчиной.

Для сторонниц С. де Бовуар , убежден-ных в принципиальной схожести, даже равенстве личностного начала в челове-ке , будь то мужчина или женщина, по-добной женской «сущности» в принципе нет и быть не может. По их мнению, быть женщиной — это не призвание, не назна-чение. Женщина должна быть способна реализовать себя как человек — в труде, в творчестве, в саморазвитии .

Сторонницы «права на различие» до-казывали, что вся предшествующая ис-тория и культура выстроена в соответст-вии с мужским видением мира, с муж-скими вкусами, предпочтениями — мир «маскулинизирован » . Поэтому, входя в историю как ее субъект, женщина долж-на противопоставить стандартам и сте-реотипам мужчины свои, женские . Без утверждения своего особого взгляда на мир, на историю и культуру, женщины рискуют потерять самобытность и просто раствориться, исчезнуть в «мужском» об-ществе. Сторонницы Симоны де Бову-ар, «эгалитарные» (от франц egalite — ра-венство) феминистки упрекали своих оп-поненток за то, что они все свои заклю-чения выводят на уровень сексуальности и ее проявлений, что для них «признак пола — главный и повсеместный».

Спор между этими версиями фе-минизма быстро вышел за пределы их «семьи» В него оказались втянуты-ми представители всех наук о челове-ке — биологи, физиологи, психологи, антропологи, этнографы, философы, историки, филологи. Это произошло еще и потому, что с середины 1970-х гг . под напором феминисток в западных университетах повсеместно возникали центры «женских» «феминистских» исследований с особыми программами . Основная задача таких центров — вы-явить и определить особенности — или отсутствия таковых — женского «нача-ла», женского взгляда на мир, женских ценностей.

С развитием этих исследо-вании феминистский спор не только не разрешился, но окончательно раз-вел в разные стороны исповедников «эгалитарного» и «дифференцирован-ного» подхода к определению женской самобытности . Свои выход из тупика этого спора предложили исследовате-ли, строившие анализ, исходя из срав-нительных характеристик «мужского» и «женского» начал . В центре их анали-за стояло понятие «гендер». Так возникли гендерные исследования , которые очень быстро отвоевали себе место и в академи-ческих науках, и в образовательных цен-трах. Концепцию «гендера» в 80—90-е гг. прошлого века взяли на вооружение в ка-честве исследовательского инструмента социологи, политологи, философы, пси-хологи, экономисты и др.

В последние десятилетия XX в., не-смотря на внутренние споры, фемини-стская теория также переживает период бурного развития. В рамках радикально-го феминизма всерьез уточняется и до-полняется концепция патриархата . Этим занимаются американки С. Файерстоун, К. Миллет , француженка К. Дельфи и др. Феминизм радикального толка убежден в том, что различия по полу суть наиболее глубокий и политически значимый водораздел в обществе. Все общества, пре-жние и нынешние, по этому воззрению, ха-рактеризуются патриархией — системой, ко-торая позволяет , по выражению Кэйт Миллет , «одной половине че-ловечества — мужчинам — держать в узде дру-гую половину — женщин ». Радикальный фе-минизм провозглашает необходимость свое-го рода сексуальной революции — револю-ции, которая, помимо прочего, перестроит не только политическую, но и личную, домаш-нюю и семейную жизнь . Характерный лозунг радикального феминизма — «личное есть по-литическое ». Дело, однако, не доходит до того, чтобы видеть в мужчине «врага», — лишь в самых крайних своих формах радикальный феминизм призывает женщин совершенно «удалиться от мужского общества».

В работах Д. Митчелл, Н. Ходороу, К. Киллиган, Г. Рабин и др. получает дальнейшее развитие психоаналитиче-ский феминизм, который акцентирует внимание не на особой роли отца и эдиповом комплексе (что характерно для осно-воположника психоанализа 3. Фрейда), а на доэдипиальном перио-де, когда ребенок особым образом связан с матерью. С точки зрения феминисток-психоаналитиков, прежде всего воображаемый страх перед матерью, заложенный в детстве, определяет мотивацию пове-дения взрослых индивидов . Психоаналитический феминизм сыграл определенную роль в привлечении внимания к социальной природе не только отцовства, но и материнства, постановке проблем воспитания (в особенности женщинами женщин).

Под воздействием круп-нейшего французского философа Мише-ля Фуко, разработавшего новую «капил-лярную» теорию власти, а также таких видных теоретиков постструктурализма, как Ж. Лакан, Ж. Деррида, Р. Барт, Ж.Делез, Ф. Гваттари возникает постмодерни-стский феминизм или постфеминизм. К числу его крупнейших представительниц относят таких разных исследовательниц как Д. Батлер, Р. Брайдотти, М. Виттиг, Ю. Кристеву и др.

6.Феминизм в начале XXI века

Сегодня постфеминизм считается едва ли не самой авторитетной ветвью феми-нистской критики, хотя противники спра-ведливо упрекают его представительниц в незавершенности, внутренней проти-воречивости мыслительных разработок, размытости используемых понятий. Тем не менее, именно в рамках постфеминизма произошло смысловое приращение к феминистскому знанию . Постфемини-стки сумели предложить новое толкова-ние «различий» в субъектности — не как маргинальность, исключения из культу-ры, не как отклонения от нормы, а как некоей ценности . В такой парадигме лю-бой «другой» (другая субъектность) полу-чает свой полновесный статус в истории, за любым «другим» признается право на полноценное существование. Такой под-ход утверждает многогранность, многоликость, пестроту социального простран-ства, которое держится в напряжении не одним — центральным конфликтом, не одним противоречием — классовым, ра-совым или национальным, а множеством разных конфликтов, разных противоре-чий, по-разному и разрешаемых.

Для сегодняшнего феминизма поня-тие «разнообразия» является базовым. Одна из крупнейших его представитель-ниц, американский историк Дж. Скотт подчеркивает : «Современные феминист-ские теории не предполагают фиксиро-ванных отношений между сущностями, а трактуют их как изменчивые эффекты временной, культурной или исторической специфики, динамики власти... Ни инди-видуальная, ни коллективная идентич-ность не существует без Другого; вклю-ченности не существует без исключенности, универсального — без отвергнутого частного, не существует нейтральности, которая не отдавала бы предпочтение ни одной из точек зрения, за которыми сто-ят чьи-то интересы, власть играет суще-ственную роль в любых человеческих от-ношениях... Для нас различия — это факт человеческого существования, инстру-мент власти, аналитический инструмент и черта феминизма как такового».

Действующие в этот период женские организации социологи классифицируют по-разному: исходя из их целей и задач, методов действия, идейных постулатов. Самым признанным является их базо-вое деление на два потока: либеральный и радикальный .

Либеральные женские организации — это реформистские, уме-ренные, массовые объединения, доби-вающиеся уравнивания женщин в правах с мужчинами политическими методами , легально признанными обществом. Ос-новные виды активности либеральных организаций — лоббирование, петиции — в судебные и законодательные органы с целью изменения законов и институтов в интересах женщин.

Радикальные женские организации придерживаются, как правило, левых взглядов — от марксистских и неомар-ксистских до крайне левых и ориентиру-ются на деятельность «у корней травы», добиваясь «роста сознания» женщин на личностном уровне .

Политический контекст той или иной страны существенным образом воздейст-вует на стратегию женских организаций. Женские организации США действуют в рамках «открытой» политической систе-мы с укоренившимися правилами лобби-рования . Отсюда — их размах и ориента-ция на использование собственного жен-ского лобби в Конгрессе (Объединение «Женское лобби» было основано еще в 1972 г., в момент продвижения Поправки о равных правах).

Во Франции с ее мощной партийной системой в те же годы женские организации используют «партийно-ори-ентированные» формы деятельности : они добиваются принятия партиями специ-альных квот, гарантирующих интеграцию женщин не только в избирательный, но вообще — в политический процесс; изме-нения партийной программатики, куда включаются требования гендерного рав-ноправия.

В Германии сосуществуют и сильные независимые женские организации , и мощные женские фракции в поли-тических партиях, профсоюзах . Появи-лись и женские группы интересов, занимающиеся лоббированием. В некоторых странах, например, в Исландии, Швеции для защиты прав женщин возникают и успешно действуют Женские и Фемини-стские партии .

Женское движение во всех его фор-мах сумело оказать существенное влия-ние на изменение общественных норм и правил. Под его воздействием начался , например, настоящий прорыв женщин в сферу политики . Женщины берут под свою опеку работу местных органов вла-сти, становятся мэрами городов, муниципальными советниками, депутатами региональных советов, депутатами пар-ламентов, главами правительств и даже президентами. По данным ООН в начале XXI в . женщины возглавляли и возглавляют — как пре-зиденты или премьер-министры — сле-дующие страны : Бангладеш, Ирландию, Латвию, Новую Зеландию, Австралию, Панаму, Сан-Марино, Швейцарию, Финляндию, Шри-Ланку, Германию, Аргентину, Чили, Бразилию . Под их руководством находилось около 10% парламентов мира . Женщины пытаются не просто освоить все пространство по-литики, но заявляют о своем намерении в корне изменить ее правила и содержа-ние — сделать политику более гуманной, ориен-тированной на человека .

7.Феминистские традиции в России

Своя феминистская традиция сущест-вует и в России. Развитие женского дви-жения началось в нашей стране пример-но с середины XIX в. и было сопряжено с рядом исторических особенностей. Дело, прежде всего, в том, что изначально жен-ское движение формировалось здесь не в горниле буржуазной революции, а толь-ко на подступах к ней, растянувшихся на добрые полвека. Если первыми лозунга-ми западных женских организаций были лозунги гражданского, политического равноправия для женщин, то в требова-ниях российских женских организаций акцент делался на вопросы женского тру-да и женского образования . Российские феминистки, которых в ту пору называ-ли равноправками , добились по-своему замечательных результатов. В частности, именно с их подачи высшее женское об-разование стало признанной ценностью наших сограждан . Но проблематика гра-жданских, политических прав женщин оказалась отодвинутой на второй план. Может быть, поэтому до сих пор она ос-тается плохо освоенной общественным сознанием.

Первый период в развитии женского движения в России — от реформы 1861 г. до революции 1905 г. Когда подводят его итоги, то в числе несомненных завое-вании равноправок называют открытие «женских врачебных курсов» при меди-ко-хирургической академии в Петербур-ге в 1871 г. и Высших женских курсов при Петербургском университете в 1878 г. К началу XX в . почти во всех больших горо-дах России существовали женские курсы, как высшие, так и специализированные : медицинские, а также политехнические, сельскохозяйственные, архитектурные и др. Своим возникновением практически все эти курсы были обязаны частной и об-щественной инициативе и влиянию жен-щин. Благодаря им, к началу XX в. Россия стояла на втором месте в мире (сразу по-сле Англии) по числу женщин, получив-ших высшее образование .

Вопрос о гражданских и политиче-ских правах женщин в этот период не вставал — этих прав в условиях абсолют-ной монархии не имел никто. Революция 1905 г. изменила ситуацию в стране. Муж-ская половина российского общества в соответствии с Манифестом Николая II получила в тот момент определенные гра-жданские и политические права и свобо-ды, женщины же гражданского призна-ния не получили. И начали добиваться его, включив в свои требования лозунги гражданского, политического равнопра-вия . С этого момента наступает второй этап в развитии отечественного женского движения , который продлится вплоть до революций 1917 г.

Женское движение становится в эти годы гораздо более разнообразным, мно-госоставным, усложняются его идейные формы. Однако цель у всех его потоков одна — уравнивание женщин в граждан-ских и политических правах с мужчина-ми . В канун революции 1917 г. женское движение было значимой общественно-политической силой в России. Его дости-жения обеспечили такой запас прочности идеям гендерного равенства, что застави-ли новую власть, возникшую в ходе рево-люции, считаться с этими идеями и даже включить их в программу построения но-вого общества.

Декретами, принятыми в декабре 1917 г., большевики предоставили жен-щинам всю полноту гражданских прав и свобод, уравняв их с мужчинами перед лицом закона . Правда, одновременно с выходом в свет этих декретов все неза-висимые женские объединения были за-прещены . Дело отстаивания женских ин-тересов советская власть взяла на себя. Так возникло совершенно новое явле-ние — «государственный феминизм» или специальная политика государства в от-ношении женщин , в рамках которой от-ныне осуществлялась «эмансипация» со-ветских гражданок.

Государство и правящая партия опека-ли сформированные ими сначала «жен-отделы », затем «женсоветы ». «Привод-ным ремнем» партии считался и Комитет советских женщин, созданный в 1946 г . Он занимался в основном контактами с антифашистскими организациями за рубежом, а позднее стал объединением «женсоветов» . Советские женские орга-низации не ставили вопроса о гендерном равенстве. Они пропагандировали партийные решения, в которых говори-лось о необходимости «улучшения поло-жения женщин ». Это значит, что они не были субъектом коллективного действия в прямом смысле этого понятия. Исполь-зуя концепт известного российского ис-торика Ю.С. Пивоварова, можно сказать, что «субъектная энергия» женских орга-низаций , как и других гражданских объ-единений, была присвоена партией-государством . Демократия, права человека, права женщин были в этих условиях понятиями иллюзорными . И это — вторая особенность российского женского дви-жения. Слабый гражданский потенци-ал женщин, недостаточная осознанность проблематики прав человека, эмансипа-ция в условиях авторитарной модернизации, в границах, устанавливаемых го-сударством, — вот то историческое на-следие, которое получили современные женские организации России и которое не может не сказываться на их сегодняш-ней деятельности.

«Перестройка» эпохи М.С. Горбачева и начатые вслед за ней либеральные ре-формы потенциально открывали новые возможности для развития гражданских инициатив, для актуализации пробле-матики прав человека, включая права женщин. А значит — для формирования независимого женского движения. Пер-вые женские группы, объявившие себя независимыми организациями, ста-ли появляться в 1988-1989 гг. С тех пор независимые женские организации так или иначе пытались превратиться в определенный фактор общественной жиз-ни. В условиях, когда основная нагрузка по социальным последствиям реформ легла на плечи женщин, они стремились помочь выжить своим соотечественни-цам — приобрести новые профессии, сохранить здоровье, решить проблемы с трудными детьми, детьми-наркомана-ми, найти психологическую поддержку и убежище в случае пережитого наси-лия и т. д. Занимались правовым и гендерным просвещением сограждан , лоб-бированием интересов женщин на уровне законодательной и исполнительной власти, гендерной экспертизой законо-дательных актов и других властных ре-шений . Ставили вопрос о необходимо-сти продвижения женщин в структуры власти.

Важно подчеркнуть, что по мере раз-вертывания деятельности женских ор-ганизаций начинается процесс «разго-сударствления» самой задачи выравни-вания социального статуса женщин. Не-удовлетворенные положением женщин в обществе, их активистки намеревают-ся взять на себя ответственность за их и свою жизнь, за ее конкретные проблемы. В своих объединениях пытаются делать то, что не может или не предусматривает делать для них государство.

В конце XX в. только Министерством юстиции РФ было зарегистрировано около 650 жен-ских объединений . К ним следует доба-вить еще и те организации, что были за-регистрированы на региональном или местном уровнях, а также те, что не регистрировались совсем. В целом в регионах страны , по данным официальной стати-стики, в это время действовало около 15 тысяч женских объединений .

Отдельные женские организации (на-пример, движение «Женщины России» ) обрели в эти десятилетия опыт участия в различного типа избирательных кам-паниях и даже опыт парламентской дея-тельности (фракция «Женщины России» в Государственной думе в 1993—1995 гг.). Другие женские организации были заня-ты либо поиском форм взаимодействия с властью, развитием «социального парт-нерства», либо низовой деятельностью «у корней травы».

Дальнейшее развитие женского дви-жения России будет во многом зависеть от настойчивости его активисток, их спо-собности воздействовать на обществен-ную жизнь — при условии, что власти увидят в них союзников, а не противни-ков, начнут оказывать им хотя бы мораль-ную поддержку, а не противодействие.

Таким образом, мировое феминистское мировоззрение , пред-ставленное многими направлениями, является самостоятельным и оригинальным способом восприятия и объяснения мира . В будущем не исключена его трансформация в идеологию.

Литература

Айвазова С.Г. Русские жен-щины в лабиринте равноправия. М., 1998.

Ай-вазова С.Г. Гендерное равенство в контексте прав человека. М., 2001.

Айвазова С.Г. Феминизм // Политология: Лексикон / Под ред. А.И.Соловьева. М., 2007. С.708-724.

Антология гендерной теории / Составление Е.Гаповой, А. Усмановой. Минск, 2000.

Бовуар де С. Второй пол. М.; СПб., 1997. Т. 1-2.

Введение в гендерные исследования: Учебное пособие / Под ред. И.А. Жеребкиной. СПб.. 2001.

Воро-нина О.А. Феминизм и гендерное равенство. М., 2004.

Малышева М.М. Современный патриархат. М., 2001.

Фридан Б. Загадка женственности. Пер. с англ. М., 1994.

Хасбулатова О.А., Гафизова Н.Б. Женское движение в России. Иваново, 2003.

Определение «феминизм» возникло значительно позже, чем само явление. По од- ной из версий, его ввел в оборот Александр Дюма-сын, автор знаменитого романа «Дама с камелиями». Он якобы изобрел его в конце XIX в., когда феминизм окреп, стал общест- венно значимым фактом.

Суфражистки (от англ. Suffrage — избирательное право) — участницы движения за предоставление женщинам избирательных прав во второй половине XIX — начале XX в. в Великобритании, США и других странах.

Мэри Воллстоункрафт была замужем за анархистом Уильямом Годвином; ее дочь Мэри Шелли — автор знаменитого «Франкенштейна».

Бетти Фридан - одна из лидеров американского феминизма. Выступала за полное полноправие женщин, от равной с мужчинами заработной платы до участия в политической жизни страны, и отмену запрета на аборты. В 1966 году Фридан создала Национальную организацию женщин США и стала ее президентом.

Из книги Б.Фридан «Загадка женственности»: «Мужчина не враг нам, а друг по несчастью. Настоящий враг - самоуничижение женщин», «У большинства женщин нет жены, чтобы заботиться о «мелочах жизни», «Женщинам нечего терять, кроме своих пылесосов».

Маскулинность (от лат. masculinus, мужской) — комплекс телесных, психических и поведенческих особенностей (вторичных половых признаков), рассматриваемых как мужские.

Его признанным теоретиком стала зна- менитая Александра Коллонтай, которой до сих пор поклоняются многие западные феминистки.

Время чтения 9 минут

Диапазон проблем, которым занимается современный феминизм, огромен: начиная от вопросов материнства, полового просвещения и доступности контрацепции и заканчивая домашним насилием, безответственным отцовством, гендерными стереотипами. Эти проблемы, как и многие другие, к сожалению, остаются актуальными даже сейчас. Именно поэтому востребованными остаются различные школы феминизма – консервативный феминизм, гуманистический феминизм, радикальное и направление и другие.

Например, популярный феминизм необходим для того, чтобы привлекать внимание женщин разных социальных слоев. Радикальный феминизм нужен для борьбы с самыми сложными проблемами, заставлять власть идти хотя бы на минимальные уступки. Направление интерсекционального феминизма необходимо, чтобы не забывать о том, как один вид угнетения нередко соседствует с другим. Ведь дискриминация происходит не только по половому признаку, но и в зависимости от национальности, сексуальной ориентации, цвета кожи. Цель феминизма можно выразить простыми словами Сьюзен Энтони, американской активистки: «Мужчинам - их права, и не больше того; женщинам - их права, и не меньше того». В этой статье мы рассмотрим, в чем состоят достижения феминизма, как он развивался исторически, существует ли феминизм в странах ислама, а также другие особенности женского движения.

Феминизм: внимание к себе

Многие женщины выбирают радикальный феминизм по причине того, что им пришлось пережить физическое или психологическое насилие со стороны мужчин. Движение за права женщин как бы строится на отрицательном начале. Однако эта основа могла бы быть и позитивной, строясь на интересе женщины к другим женщинам, к своей жизни. Но современный феминизм уделяет большое внимание преступным действиям мужчин, и лишь очень небольшая доля внимания приходится на самих женщин. Все больше феминистки задаются вопросом: стоит ли постоянно порицать мужской сексизм и поощрять тех, кто выбирает более благородный образ действий?

Нельзя закрывать глаза на мужской авторитаризм, однако понимание истинного положения вещей – это лишь этап. Когда феминистка понимает это, она начинает видеть истинное количество насилия со стороны мужчин по отношению к женщинам. Постоянно дискутируя о сексизме, современный феминизм, напротив застревает на этом явлении. Но неужели это является целью женского движения? Не стоит ли иногда просто игнорировать мужской мир?

Обратив внимание на собственную жизнь, начав использовать в повседневной жизни методики личностного роста, феминистка делает свою жизнь более яркой и интересной. Какая стратегия является более эффективной – игнорирование или агрессия? При проявлении агрессии люди всегда проявляют внимание. А оно как раз является необходимым для тех, кто жаждет славы и власти. Критика – не помеха для плохого художника, это лишь еще один способ сделать так, чтобы его творчеством заинтересовались. Поэтому для радикального феминизма важно, чтобы его движение строилось на позитивных началах – внимании женщин друг к другу и самим себе.

Первые свидетельства о феминизме на Руси

Главным фактором, который определял частную жизнь женщины во времена Древней Руси, была возможность самостоятельного выбора спутника жизни. Исторических свидетельств о жизни женщин того времени сохранилось очень мало. Вплоть до начала Х века на территории Древней Руси практиковался ритуал «умыкания», аналога кражи невесты на Востоке. Было принято не просто проводить этот ритуал, но и добиваться согласия женщины на дальнейшую совместную жизнь. Эти упоминания являются первыми свидетельствами о частной жизни женщин в отечественной истории.
Со временем получает все большее распространение брак-договор – теперь решение вопроса о супружестве чаще всего берут на себя родственники. Несмотря на то, что существовали единичные проявления самостоятельности женщин, иностранные историки отмечают: на Руси девицам было запрещено знакомиться самостоятельно. Они также не могли обсуждать с подругами вопросы о выборе партнера.

Сами женщины стремились заключить семейный союз, даже если родители еще не подыскали для них подходящей «партии». С утверждением венчального брака замужество все больше становится нормой жизни. С давних времен существовало обидное прозвище, которым обзывали «старых дев»: «вековуша». Люди были уверены, что не выходят замуж лишь неполноценные физически или морально девушки. Одним из москвичей 12-го века была написана челобитная с просьбой выдать ему немного средств для приданого. В ней словно слышится крик о помощи: автор не мог пристроить пятую «дочеришку», поскольку у него закончилось «имение».

Может показаться, что права женщины на выбор были существенно ограничены, однако исторические источники свидетельствуют о разнообразии ситуаций, связанных с заключением брака. Известно, что в более ранние исторические периоды семья ветреного жениха, из-за которого расстраивалась свадьба, платила «неустойку» семье невесты. Начиная с 16 века такой обычай стал распространяться и на родственников со стороны невесты. Например, известен случай дочери князя Авдотьи Мезенцевой, относящийся к началу 1560-х годов. Авдотья была большой любимицей своей бабушки Марфы. Накануне своей свадьбы Авдотья внезапно проявила «своеволие», полюбив другого. Марфа, «слез ее ради», продала две деревни, чтобы выплатить неустойку пострадавшему от отказа жениху.

Олимпия де Гуж – автор «Декларации о правах женщины и гражданки»

Олимпия де Гуж (урожденная Мари Гуз) была одной из самых влиятельных фигур, благодаря которым сформировался современный феминизм. Она родилась в 1748 году в небольшом городе Монтобане. Когда Мари исполнилось 17, ее выдают замуж за Луи Обри – небогатого местного поставщика. Брак был заключен против желания Олимпии, и уже позднее она писала о том, что этот союз был «сделкой безо всякой причины». Но ее мучения не продлились долго. Луи Обри погиб через год, а Мари осталась одна с маленьким сыном на руках. В 1770 году Мари решает перебраться в столицу и сменить имя «Мари» на «Олимпию».

По прошествии трех лет судьба сводит Олимпию с чиновником Жаком де Розьером, который становится ее покровителем. Благодаря этой связи у Олимпии появляется возможность появляться в высшем обществе.
К началу Французской революции 1879 года во Франции начал выпускаться первый журнал, посвященный вопросам равенства полов. Начинают организовываться революционные сообщества, участники которых принимают активное участие в борьбе за права женщин. Но в 1791 году правительство отказывает женщинам в избирательном праве. Олимпия де Гуж составляет «Декларацию прав женщины и гражданки», которая была написана в соответствии с «Декларацией человека и гражданина». В ней Олимпия требует одинаковых политических прав мужчин и женщин.

Олимпия была одной из первых представительниц радикального феминизма – она призывала женщин отстаивать право на развод, выступала за создание родильных домов, права незаконнорожденных, постройку мастерских для безработных. Ее слова – «Если женщина имеет право подняться на эшафот, она также должна иметь право войти в парламент» - оказались для нее печальным пророчеством. 6 августа 1973 года первую активистку женского движения во Франции арестовали и приговорили к смертной казни на гильотине как контрреволюционерку.

Исламский феминизм

Считается, что движению за права женщин нет места в современном исламском мире. Культура, прогресс или регресс общества, во многом определены теми свободами и гарантиями, которые действуют на территории государства. На Западе и в Америке женщины имеют возможность быть эмансипированными и самостоятельными. Но в системе ценностей ислама женщина расценивается или как подлежащий продаже товар (цена которого определяется девственностью), или же как особа легкого поведения.

Марокко является одной из мусульманских стран, где был достигнут значительный прогресс в области защиты прав женщин. Современный феминизм распространился на территорию страны уже во второй половине ХХ века. Первые феминистки были представительницами либерального движения, но при этом они признавали важность исламской религии. Они понимали, что права женщин определяются не столько господствующей религией, сколько общественными отношениями. Религия же является лишь инструментом для их реализации.

В 1990-х годах марокканкие феминистки начинают поднимать вопросы о равенстве полов, ставить под сомнения правомерность некоторых исламских традиций. В 2002 году правительством Марокко была утверждена система квот, благодаря которой 35 женщин стали членами парламента. В 2004 было принято новое право, касающееся семейных взаимоотношений. Между мужчинами и женщинами утвердилось полное равноправие, согласно новым законам все полномочия по бракоразводным процессам теперь принадлежали судам. Современный феминизм в Марокко стал движущей силой распространения демократии и модернизации на территории этой страны.

Благодаря открытиям того времени, сегодня аборты разрешены на территории большинства стран мира. Несмотря на это, аборт до сих пор приравнивается к преступлению в 97 государствах. Например, в Чили и Непале женщина может получить срок тюремного заключения за аборт.

Аборт в истории права

Каждый год криминальные аборты уносят жизни порядка 70 тыс. женщин. Несмотря на эту катастрофическую цифру, искусственное прерывание беременности все еще находится во многих странах незаконным. На территории России каждый год происходит около 2 млн. абортов, а во всем мире – порядка 55 млн.

Для государственной системы аборты являются кражей налогоплательщиков. С точки зрения религии, аборт является убийством. Первые упоминания об искусственном прерывании беременности дошли до нас с 1760 года до н. э. Древние римлянки могли делать аборт на свое усмотрение. Аристотель аргументировал необходимость абортов тем, что если в семье зачинаются дети, когда родители этого не хотят, то можно избавиться от плода, прежде чем он начнет жить и чувствовать.
С распространением христианства аборт на территории некоторых стран стал караться смертной казнью – например, в Англии этот закон был установлен в 1524 году, а через время ее примеру последовали Германия и Франция. В России смертная казнь за аборты существовала с 1649 по 1749 годы.

В XIX-начале ХХ века произошло большое количество открытий, благодаря которым стало возможным судить о развитии эмбриона. Начались широкие исследования генетических отклонений. Раньше началом жизни считалось первое шевеление плода. Несмотря на то, что мужские половые клетки были открыты в 1677 году, с распространением использования микроскопов, процесс зачатия стал понятен лишь к 1827 году. Тогда исследователь Т. Бэр впервые определил зачатие как слияние яйцеклетки и сперматозоида.

Доводы противников феминизма

Многие из тех, кто открыто называют себя противниками феминизма, считают это движение причиной разрушения традиционного уклада общества. Они уверены, что современный феминизм мешает должному воспитанию детей, и различия между мужчинами и женщинами идут только на пользу обществу.
Критики также убеждены, что движение за права женщин в особенности негативно воздействует на права семейных мужчин, у которых есть дети. Чаще всего опекунство над детьми остается у матери, а не у отца. Также ярые противники феминизма уверены, что «стеклянный потолок» в карьере является не более, чем выдумкой. Они считают, что это понятие служит подоплекой для продвижения женщин по карьерной лестнице, а также для создания благоприятного имиджа компании.

Другие противники школ феминизма уверены, что общество, в котором борьба за права женщин зашла дальше всего, обречено на погибель. Они аргументируют это тем, что женщина, увлекаясь карьерой и методиками личностного роста, делает это в ущерб деторождению и домашнему труду.

Современный феминизм

Считается, что первые школы феминизма возникли в Соединенных Штатах – именно там впервые зародилось движение суфражисток (от англ. suffrage – «право голоса»). Первые феминистки «имели наглость» иметь собственное мнение, появляться в обществе без сопровождения мужей и курить. Неудивительно, что это движение вызвало бурю протеста в тогдашнем обществе.

Слово «феминизм» происходит от латинского «feminia» - «женщина». В первый раз оно было употреблено Эллис Росси в 1985 году. Сейчас этот термин ассоциируется, в первую очередь, с борьбой за равенство мужчин и женщин. Долгое время считалось, что женские интересы должны вращаться вокруг «трех К» - «Kirche», «Kuche», «Kinder» («церковь», «кухня», «дети»). Еще столетие назад женщины не могли даже мечтать о тех возможностях, которые имеются сейчас: Женщина имеет возможность как получить полноценное образование и построить карьеру, так и развиваться внутренне, используя современные методики личностного роста.

Движение за права женщин стало причиной многих изменений в укладе жизни женщин. Особенно эти изменения касаются западных стран и США. Благодаря феминистскому движению было достигнуто равенство в избирательных правах, право на доступ к контрацепции и аборт, возможность получать образование, владеть и распоряжаться собственностью. Несмотря на то, что первостепенной целью феминизма всегда были возможности женщин, современный феминизм также борется и за права мужчин, которые также страдают от патриархального уклада.

Заключение

Современный феминизм включает в себя множество направлений. За все время существования – а это более ста лет – феминистское движение добилось значительного прогресса. Женщина и феминизм, несмотря на распространенное ошибочное мнение, не преследуют в качестве цели уничтожение мужчин или их подчинение. Движение за права женщин было организовано для того, чтобы уравнять в правах мужчину и женщину, позволить женщина реализовать себя и развиваться. Его девизом могут послужить знаменитые слова Мэри Шир: «Феминизм – это радикальное мнение, что женщина – человек». Чтобы стать феминисткой, для начала необходимо замечать признаки мужского авторитаризма, отказаться от навязанных извне социальных ролей, целью которых является эксплуатация женщин. Можно бороться как за независимость и свободу всех женщин, так и за собственную жизнь, работая над собственной финансовой независимостью, используя методики личностного роста, самостоятельно выбирая свой жизненный путь.

5 846

В рамках квир-фестиваля meta- состоялась встреча с украинской исследовательницей Ольгой Плахотник. (Минск, пространство ЦЭХ, 05.09.15).

© Артур Мотолянец

Ці можна выкладаць гендарную тэорыю традыцыйнымі адукацыйнымі метадамі? Як выглядаюць фемінісцкія педагогікі? Гэта звязана толькі з вывучэннем гендарнай тэорыі? Ці магчыма вучыць феміністычнай, напрыклад, гісторыі ці нават матэматыцы? Чаму ў фемінісцкім класе прынята сядзець у коле?

Калі фемінізмаў шмат - тады колькі феміністычных педагогік? Як можна выкладаць/вывучаць тэорыі полу, гендару і сэксуальнасці, каб гэта прыводзіла да практыкі сацыяльных зменаў?

Як (і ці заўсёды) ўзаемазвязаныя акадэмічная, даследчая праца і актывізм? Што радыкальнага ў «радыкальных педагогіках», што яны «падрываюць»? Ці вучаць радыкальным педагогікам ва ўніверсітэтах і педагагічных ВНУ і чаму?

Гэтыя і іншыя пытанні мы абмяркуем разам. Я гатовая расказаць пра свой досвед даследавання паўночнаамерыканскіх і скандынаўскіх радыкальных педагогік. Мы таксама пагаворым пра тое, што нам замінае і што дапамагае радыкалізаваць адукацыю ў нашай частцы свету.

Вольга Плахотнік - кандыдат філасофскіх навук, дацэнтка кафедры філасофіі Нацыянальнага аэракасмічнага ўніверсітэта імя М. Я. Жукоўскага «ХАИ» (Харкаў, Украіна). Выпускніца магістарскай праграмы ЕГУ па гендарных даследаваннях.

© Лекцыя В. Плахотнік "Радыкальныя педагогікі: як фемінізм і квір-тэорыя мяняюць адукацыю"

Добры дзень, я радая быць з вамі на фестывалі meta-. Мяне завуць Вольга Плахотнік, і я не ўмею бегла гаварыць па-беларуску, таму я перайду на рускую мову, калі вы не супраць. Не супраць?

На самом деле у меня и с русским есть немного проблем, потому что родной мой язык - украинский, и на русском языке я не так часто говорю и пишу. Если я буду делать ошибки, заранее прошу меня извинить.

У меня есть несколько начальных ремарок. Вы хорошо меня слышите? А видите? Ну, вот, а я вас не вижу, потому что это формат сцены, для меня это не очень хорошо. Но я надеюсь, когда закончу основную часть, я смогу отодвинуть микрофон и сесть туда свесив ноги, и мы перейдем в более дискуссионный формат. И, конечно, сейчас наше пространство - это пространство сцены, публичной лекции, но это совершенно не похоже на радикальные или феминистские педагогики. Вы, наверное, тоже это понимаете, потому что есть очень четкое разделение между вами и мною, мы на разной высоте, мы по-разному освещены.

«Было бы идеально, если бы мы сели в кружок, и я очень завидую тем, кто сидит на этих прекрасных подушках, а я уж буду мучиться на стуле»

© Артур Мотолянец

Такие лекции принято начинать с благодарственных ремарок, у меня их несколько. Во-первых, конечно, я благодарна Ольге Петрукович, Тане Сецко и проекту феминистской библиотеки, которые меня пригласили. Мы не были знакомы раньше, но нас объединяют очень важные обстоятельства. Это то, что все мы учились на гендерной программе Европейского гуманитарного университета, и я знаю, что здесь есть еще несколько людей, которые учились в ЕГУ на гендерной программе или были к этому причастны. Наверное, вы все согласитесь, что это уникальное место, и в моей жизни магистратура по гендерным исследованиям была очень продуктивным периодом, фактически, поворотным. Я также обязана произнести слова благодарности институциям, причастным к моему исследованию, о котором я буду сегодня рассказывать. Первая - программа имени Фулбрайта, благодаря которой я провела академический год в Соединенных Штатах, изучая феминистские и квир-перагогики. И вторая институция - это Шведский институт, благодаря поддержке которого я изучала норм-критические педагогики в Швеции. О них я тоже немного расскажу.

Два слова о себе. Я украинка, я живу и работаю в городе Харьков. Сейчас это прифронтовой город, если вы знаете. Но я также много времени провожу за границей, потому что очень люблю учиться и стажироваться. Из последних трех лет, наверное, только меньшую часть я прожила в Украине. Я - исследовательница. О, у меня есть ремарка на , которая мне очень понравилась, я должна сразу расставить все точки в контексте той лекции: я - не квир в смысле идентичности. Я - феминистка. Об этом будет позже, почему я феминистка и почему я не называю себя квир, для меня само использование слова «квир» для обозначения идентичности очень проблемно звучит. Но я занимаюсь квир-теорией как исследовательница. Я позже объясню, что это для меня означает.

«Я также за то, чтобы деление людей на академию и активизм было поставлено под вопрос, потому что, мне кажется, это деление политично и опасно»

А если работать над преодолением этого разрыва или проблематизацией этого деления, это принесет пользу и академии, и активизму, и обществу в целом. Поэтому я считаю себя не только исследовательницей, но и активисткой. Как исследовательница и как активистка я занимаюсь квир-теорией, как философку меня интересует эпистемология. Не пугайтесь этого слова, если оно напоминает вам скучный курс философии. Эпистемология для меня - это место, из которого продуцируется знание. Мне кажется очень продуктивным размышлять о многих вещах в обществе с точки зрения того, как об этом можно подумать. Об одних и тех же вещах, например, ЛГБТ-активизме, можно подумать с этого места или с этого места, или с этого, или с этого. И дальше в моей презентации эпистемологические размышления обязательно прозвучат. Я, правда, постараюсь это сделать понятнее, чем если бы делала сугубо научный доклад. Я интересуюсь или исследую педагогики, радикальные педагогики. Кроме этого я исследую активизм, феминистский активизм, современный феминистский активизм в Украине, в частности. И я также состояла в радикальной феминистской организации «Феміністична Офензива», которая просуществовала 4 года, и сейчас ее нет. Это был очень интересный опыт и очень интересная организация, можно сказать, первая и, может быть, единственная настолько большая и яркая радикально-феминистская организация в Украине.

И еще одна ремарка. В процессе своего говорения я буду использовать феминитивы не только в отношении себя, но иногда буду это делать для обозначения общего рода, т.е. если бы раньше в андроцентрическом языке говорили «студенты» имея в виду людей любого пола, то я буду говорить «студентки», имея в виду людей любого пола, или «преподавательницы», или «активистки», имея в виду людей любого пола. Это непривычно, если вы в какой-нибудь момент будете сбиваться, то переспросите, что я имела в виду. Если я буду иметь в виду именно студенток, т.е. людей женского пола или идентифицирующих себя с женщинами, я буду об этом отдельно упоминать.

«Почему я так экспериментирую с феминитивами? Потому что занимаюсь квир-теорией и верю, что работать с языком и переозначивать понятия очень важно. Это влияет на реальность, помогает менять реальность»

И последняя ремарка про педагогики. У меня было опасение, что часть аудитории, которая сегодня участвует с самого утра в воркшопах, лекциях, не досидит и уйдет с моей лекции, потому что слово «педагогики» очень пугает с непривычки. И меня это тоже, в общем-то, всегда пугало. Пугало казённостью, скукой. Оно у меня ассоциировалось с тоталитарностью, с инженерией детских душ, какой-то такой технологией. Каждый раз, когда я беру в руки книжку, которая издается как учебник для вузов, например, и называется педагогика. Открываю ее - и у меня появляется холодок в животе. И я понимаю, что для критически мыслящих людей, для людей творческих та закостенелая советская, постсоветская тоталитарная педагогика - это, в общем-то, пугающая вещь. Однако когда я начала проводить исследование по феминистским педагогикам и столкнулась с там, что в США самый популярный термин - «феминистская педагогика» (feminist pedagogy), я стала думать, как же это перевести, чтобы было не страшно, не скучно, не вызывало плохих ассоциаций. И тогда я вспомнила ту самую историю со словом «квир» (queer), о котором Валерий Созаев, спасибо ему, : когда берется очень плохое, плохо коннотируемое слово и каким-то усилием, правда, не одного человека, естественно, а сообщества, переозначивается и постепенно становится очень даже респектабельным. Так, если сегодня сказать «Я занимаюсь квир-теорией», даже самые гомофобные администраторы от образования могут так и не понять, чем ты занимаешься, и одобрить то, чем ты занимаешься. И тогда я подумала, что если взять это слово и использовать его во множественном числе, как «педагогики» - не как одна наука, дисциплина, учение, а как педагогики - подчеркивая их разнообразие, их совокупность, игру, коллекцию, разные, разные практики, да еще и добавить к слову «педагогики» какое-нибудь «радикальные» или «феминистские», то здесь и может произойти переозначивание. Не знаю, как звучит это словосочетание на ваш слух, но поскольку я пишу и делаю это года два или три, для меня уже фемпедагогики, феминистские педагогики, радикальные педагогики звучат очень привычно. При этом я всегда ощущаю очень четкую дистанцию между фемпедагогиками и педагогикой в единственном числе.

© Артур Мотолянец

Когда я писала свою диссертацию в ЕГУ про среднюю школу, гендерную проблематику, у меня там было больше про сексуальность в средней школе, мой научный руководитель говорил: «Как можно интересоваться образованием? Это такая депрессивная тема». И я стала думать над этими словами. Да, это депрессивная тема, но для меня она звучит как вызов, есть такое слово в английском языке - challenge. Тот же Фуко писал, что там же, где осуществляется власть, а школа - это место, где осуществляется власть, образование - это место, где осуществляется власть в самом неприкрытом виде, там же появляется пространство для сопротивления.

«Там, где есть власть, есть сопротивление. Для меня таким вызовом стало думать, как возможны практики сопротивления, стратегии сопротивления, как можно помыслить об этом в таком депрессивном пространстве»

Буквально пару дней назад я прочитала в фейсбуке даже не анекдот, а живой диалог, где одна участница пишет: «А что бы подарить учительнице в школе, если не цветы?» А вторая ей отвечает: «Ну, подари книжку Фуко «Надзирать и наказывать». Это был реальный разговор двух людей. «Светом» Фуко у нас будет озарено дальнейшее размышление. Я буду говорить об образовании вообще, не сосредотачиваясь на школе, может, даже скорее о высшей школе, посмотрим, как оно дальше пойдет.

Я оформлю свой рассказ в виде небольшого путешествия, которое отображает историю моего собственного познания или движения внутри поля, а также логику производства этого знания. Оно будет состоять из пяти эпизодов, одной прелюдии и одного вместо заключения. Вот если начать с прелюдии , то что же такого радикального в радикальных педагогиках? Пару недель назад я участвовала, преподавала в летней школе для украинских преподавательниц гендерной теории. И одна участница, когда мы обсуждали разные виды феминизма, сказала, что она против радикального феминизма, потом что радикальный феминизм - это феминизм, продуцирующий насилие. «Почему?» - спросила я. «Ну как же? Лифчики сжигать, камни бросать в полицейских, ведь даже суфражистки камни бросали в полицейских». Я спросила: «А суфражистки были радикальными феминистками?» - «Кажется, нет. Кажется, это было еще задолго до радикального». Так мы начали рассуждать над понятием и пришли к выводу, что мы сейчас живем в мире, где слово «правые радикалы» обозначает скорее насильственные действия, но когда мы говорим о радикальных педагогиках или радикальном феминизме, слово «радикальные» подразумевает нечто другое. Здесь «радикальный» выступает как синоним слова «тотальный»: в свое время радикальный феминизм поставил вопрос о тотальности патриархата, критикуя либеральный и культурный феминизм как частично отвечающий на вопрос о трансформации общества.

У нас в русскоязычном, украиноязычном пространстве слова «радикальные педагогики» звучат очень странно. Можете проверить в гугле - вы не найдете вменяемых статей и публикаций на эту тему. В Америке с 1975 года - это уже 30 лет - выходит журнал, который называется Radical Teacher («Радикальный учитель»). И это журнал, который фактически поднимает в социально-критическом ключе проблематику неравенств по признаку расы, класса, пола, сексуальности, возраста, колониальную проблематику и так далее.

«Фактически, radical teacher - это человек, который как учитель/учительница делает что-то, чтобы уменьшить неравенство и несправедливость в мире»

Например, к концу 2013 года вышло 95 выпусков такого журнала, и, чтобы вам было понятно, я могу привести примеры тем. Каждый выпуск имеет свою тему. Например, репрессии и сопротивление в высшем образовании, преподавание гендера и сексуальности, преподавание и потребление, преподавание постколониальных литератур в эпоху империи, преподавание транс* тематики сегодня и так далее. Мы видим, что здесь есть тематика феминистская, квир, ЛГБТ, но также колониальная, критическая, расовая теория. Есть и другой журнал в Штатах, называется Radical Pedagogy. Он очень похож по повестке, выходит с 1999 года.

© Артур Мотолянец

Если перейти к первому эпизоду и поставить вопрос, где начинаются и где заканчиваются феминистские педагогики и может ли быть то же самое под разными названиями, я поделюсь с вами своими географическими или, скорее, геополитическими открытиями. Как я уже сказала, феминистские педагогики именно как feminist pedagogies распространены больше всего в Северной Америке и в Австралии. Именно там опубликованы десятки книг и сотни статей по теме феминистских педагогик. Бум пришелся на 1990-е - начало 2000-х годов, и сегодня экспертки практически единодушно сходятся в том, что интерес к феминистическим педагогикам и радикальным педагогикам снижается. Это отдельный вопрос, почему, и связан он с неолиберальными политиками и со спадом общественных активизмов и движений. Другой пример - журнал Feminist Teacher, который тоже выходит много-много лет, и периодически лучшие статьи за несколько лет собираются и издаются в виде отдельной антологии.

Если мы переместимся через Атлантический океан в, например, Британию, мы там найдем очень влиятельную ассоциацию Gender and Education. Слово feminism исчезло, слово pedagogy тоже исчезло. Появилось слово «гендер» и появилось слово «образование». Gender and Education проводит большие конференции раз в два года, и издается также большое количество книг и антологий под тем же названием. Мы можем поставить вопрос - это то же самое, только под другим названием, или нет? У меня нет ответа на этот вопрос, я думаю, мы его подвесим, но как человек, который занимается квир-теорией, я верю, что слова имеют значение. Если мы переместимся в Германию, например, то риторика «гендер и образование», а не «феминизм и педагогики» в ней доминирует. Можно найти все, но если смотреть по поисковикам, то «гендер и образование» доминирует. Потом я перемещаюсь в Швецию - это название курса на магистерской программе в Линчопинском университете, где я стажировалась, и здесь опять появляется феминистская педагогика. Программа сама называется «Гендерные штудии: интерсекциональность и изменения», а курс, который слушают студентки, называется Feminist pedagogy and intersection gender didactic. Опять появляется феминистская педагогика, т.е. сама тема, где эта феминистская педагогика под своим именем есть и чем она наполнена, а где-то она появляется под другим именем. Почему имя другое - это отдельная очень интересная тема. Опять же я ее подвешиваю, у меня есть предварительные наметки, как об этом размышлять, но это не сегодня.

Второй эпизод . В чем проблема? Какую проблему решает феминистская педагогика? Зачем она нужна? Вопрос я сформулировала по-английски, вернее, использовала две цитаты из наиболее распространенных статей, отражающих основные дебаты. В 1982 году появился отчет американской ассоциации университетских женщин, который назвался «Chilly climate for women» - неблагоприятный климат для женщин, где доказывалось на основании длительных тщательных замеров, просто-таки замеров, производимых в аудитории, когда экспертки замеряли, например, время реакции учительницы на задержку ответа ученицы и ученика в зависимости от пола. Понимаете, о чем я говорю? Учительница ставит вопрос, и ребенок начинает думать. Так вот, если это девочка, учительница через 3 секунды, например, говорит: «Так, ты не знаешь, мы сейчас спросим кого-нибудь другого». А если это мальчик, учительница дает 5 секунд.

«Т.е. на самом деле феминизм пришел в академию и обнаружил, что академия и образование являются мощнейшим социальным институтом, воспроизводящим неравенство»

© Артур Мотолянец

/Неслышные реплики из зала/

Вот эти вещи тоже пытались мерить и обсуждать, и это была очень большая тема. Спасибо за ваш вопрос, вы правы.

Выводы отражены во фразе «неблагоприятный климат для женщин». Результаты этих отчетов даже переведены на русский язык, если погуглите - легко их найдете. Я могу пересказать в двух словах. Повторяю, это США, 1982 год, где образование еще в 60-е годы было раздельным, мальчики учились отдельно от девочек. По состоянию на 1982 год период совместного обучения был еще недолгим, и установки преподавательского состава не очень-то менялись. В целом вывод был сделан такой: образовательные институции и персонально учительницы и учителя в целом больше благоприятствуют мальчикам, дают им больше времени подумать, их по-другому хвалят. Мальчиков хвалят их за ум, а девочек за аккуратность, например. Их по-разному критикуют, по-разному к ним обращаются. В Украине пробовали повторить эти замеры несколько лет назад, и когда в первый класс младшей школы пришли люди с видеокамерой и стали это все снимать, они вдруг обнаружили, что учительница начальной школы к семилетним мальчикам обращается по фамилии, а к девочкам по имени. Дальше, конечно, много вопросов, какие выводы можно из этого сделать сейчас, но в 1982 году в Америке был сделан вывод, что школа не благоприятствует девочкам, а благоприятствует мальчикам. Дальше начались исследования, критика, статьи, осмысление опыта, и в 2000-х годах стали появляться публикации другого порядка с обозначением другой проблемы, и эту проблему образно назвали boys in trouble. Что это означает? Начали смотреть статистику, замеры, цифры и обнаружили, что мальчики в школе (говорим о средней школе в 2000-е годы) а) в среднем хуже учатся; б) чаще оказываются исключенными из школ за нарушение поведения, за плохое поведение, и вообще с ними там плохо, и спасать теперь нужно мальчиков. Таким образом, как в 2000-х годах сформулировать проблему феминистской педагогики? Вопрос поставил всех в тупик - стало непонятно, кого нужно там спасать, мальчиков или девочек. Тем более если мы называемся феминистками, можем ли мы спасать мальчиков? А если им действительно там хуже, то кто их должен спасать? Это привело к очень серьезным разногласиям и дискуссиям, и для меня лично эта проблема выглядит абсолютно тупиковой, потому что она предусматривает вариант, когда кому-то одному хорошо, а другим от этого плохо, т.е. кому-то хорошо за счет тех, кому плохо. И исключает вариант, что плохо может быть и тем, и другим, что школа в целом может оказывать очень неблагоприятное воздействие на детей. И еще меня не устраивает в этой постановке вопроса то, что эта ситуация выглядит симметричной: мужчины и женщины якобы находятся в обществе в симметричной позиции, немножко плохо одним или немножко плохо другим. И она не учитывает того глобального гендерного порядка, имя которому - патриархат. Для меня поэтому неудивительно, что такая постановка проблемы завела всех в тупик.

И я стала смотреть, как можно говорить о фемпедагогиках по-другому. Я обнаружила на основании многих книжек, что говорить о фемпедагогиках имеет смысл, если мы имеем в виду соединение трех основных составляющих. Это немножко упрощенная схема, но она передает основную мысль. Первое - это феминистское содержание нашего преподавания, т.е. наполнение курса: то, о чем говорить, о чем писать, то, какие темы туда вставлять и как обсуждение разворачивать. Вторая составляющая - сами формы преподавания, т.е. как мы это делаем. Сидим вот так, как мы с вами, или сидим в кругу; я читаю долгую нудную полуторачасовую лекцию или мы ведем дискуссию или практические занятия; я устраиваю строгий экзамен в виде теста и безжалостно отчисляю из университета половину группы на основании их неуспеваемости или придумываю такие формы контроля, которые не столько бы контролировали, сколько помогали учиться и т.д. Т.е. первое - содержание, второе - форма, а третье - мои собственные преподавательские рефлексии над тем, что я делаю, как я это делаю, зачем я это делаю, и также различные способы делиться моими размышлениями с другими людьми. Или так, как я сейчас делаю это с вами, или преподавательские семинары, воркшопы, или статья. Моя феминистская преподавательская позиция будет, например, полно выраженной, если я проведу какой-то курс в феминистском ключе, а потом напишу статью. И в ней я свой полугодовой опыт переосмыслю: что я делала хорошо или мне показалось, что это хорошо и работает, что мне не удалось, где я совершила ошибки, чему я научилась, чему от меня научилось мое студенчество. Если вы возьмете статьи по феминистским педагогикам из западной академии, вы не найдете статьи, которая бы просто абстрактно рассуждала, как бы было хорошо стать феминистской преподавательницей. Все они, как правило, переосмысливают собственный опыт, опыт авторки или автора: у меня был курс такой-то, и вот к чему я в результате этого курса пришла, научилась.

И еще одна очень важная вещь. Эта схема работает, если мы понимаем, что феминизм - это не только про женщин, или больше, чем про женщин. Феминизм - это не только про неравенство, или больше, чем про неравенство. Если мы понимаем, что феминизм - это про власть... Это про власть и про то, как эту власть можно видеть и как ей можно сопротивляться. И тогда, если я феминистка, я становлюсь интерсекциональной феминисткой, т.е. я феминистка, которая одновременно антирасистка, антиколонизаторка, антигомофобка и другое «анти-». Я не могу осуществлять свой феминизм узко, только в отношении женщин, но я вижу, где происходят другие неравенства, и работаю с ними тоже.

«В этом смысле феминистская преподавательница - это не только та, которая работает с девочками, для девочек или поддерживает девочек, но та, которая понимает, как устроено общество, каковы глобальные распределения власти и неравенства»

© Артур Мотолянец

Я сейчас в двух словах расскажу о принципах феминистской педагогики. Если вы начнете искать, выяснять, что это такое, каковы основные принципы, как можно концептуализировать феминистское преподавание, то вот: слева колонка, в которой написано «патриархальные педагогики», справа - «феминистские педагогики». Они противопоставляются одна другой по нескольким строчкам. Например, в патриархальной педагогике учительница - это экспертка, носительница знания. Студенчество понимается как пустые головы, в которые нужно что-то вложить. В феминистской педагогике это не работает, и преподавательницы, и студентки (в общем роде) понимаются как люди, работающие вместе над производством знания. Отношение власти выстраивается по-другому, это более эгалитарная работа.

«Патриархальные педагогики - доминантные и авторитарные, а феминистские - эгалитарные и основанные на сообществах, на работах в группах, на духе сообществ»

В патриархальных педагогиках в основном работают лекции как основной способ преподавания, в феминистских - дискуссии, воркшопы и другие интерактивные методы. В патриархальных педагогиках все формы контроля, нет, само образование оторвано от студенчества, т.е. никого не интересует реальный опыт студенчества. Вот есть высокая наука теории - учим, сдаем, двигаемся дальше. Феминистские педагогики, напротив, очень заботятся о том, чтобы реальный опыт студенчества был включен в содержание образования, т.е. чтобы знание было живым и каким-то образом связанным с ними лично. Ну и, наконец, в патриархальных педагогиках класс не ощущается как место безопасное, это скорее место страха и дисциплины. А феминистские педагогики работают над тем, чтобы это было более безопасное, более приятное, комфортное место, и, опять же, уважают и учитывают опыт и личную экспертизу каждого студента или студентки.

Вы хотите задать вопрос? Спасибо, вы упредили мой следующий комментарий. С вашего позволения я продолжу.

Дальше я хотела рассказать, что когда я готовилась к собеседованию для очередной стажировки, то занималась для этого с учителем английского языка, подтягивала свой разговорный английский. И вот учитель английского языка, американец, мужчина, посмотрел на эту мою табличку, страшно завозмущался и сказал, что ничего феминистского в правой колонке нет. Это просто хорошее преподавание. Что он все, что в правой колонке, делает, но он ни разу не феминист, он даже против феминизма, категорически против, но он все это делает, потому что он хороший учитель. Это действительно очень важный вопрос: ведь если вы посмотрите, что сейчас публикуется в журналах или книжках по педагогике, вы увидите, что преподавательницам и преподавателям всячески советуют эту правую колонку. Для чего, для какой цели? Чтобы повысить эффективность образования. Да, потому что доказано, что такое образование эффективнее. Чтобы повысить рейтинг, чтобы получить лучшее оценивание. Поэтому здесь мы приходим к важному выводу.

Мы не можем сказать наверняка, что перед нами - образец феминистских педагогик, ориентируясь только на то, как это выглядит. Если мы заходим в класс и видим прекрасную, доброжелательную, мягкую учительницу, все сидят в кругу, работают в группах, обсуждают, вовлекают опыт каждой, все чувствуют себя расслабленно, комфортно, мы не можем с уверенностью сказать, перед нами феминистский класс или не феминистский. Это одно из условий феминистского класса, чтобы это вот так вот выглядело, но оно не является исчерпывающим. Что нужно еще, был вопрос. Чем это отличается от обычного хорошего преподавания? Здесь я должна апеллировать к книжке Паулу Фрейре, которая называется «Педагогика угнетенных». Она еще не переведена на русский язык, хотя появилась на свет в 1968 году на португальском, в 1971 году на английском, т.е. фактически 45 лет назад. И Паулу Фрейре, бразильский философ образования, выдвинул идею о том, что, меняя форму образования, мы можем не просто сделать образование лучше, гуманнее, интереснее или более прибыльным. Мы можем, ни много ни мало, поменять социальный строй. Паулу Фрейре участвовал в антиколониальной борьбе, и для него именно этот вопрос стоял очень остро. Он не был феминистом, но считал, что если мы хотим вырастить поколение свободных людей, которые свергнут империю и построят свободное демократическое общество, начать мы должны с того, чтобы поменять способы преподавания. И вот Паулу Фрейре подал идею о том, что изменение формы может нести очень сильный революционный потенциал.

«Если к этой форме мы добавим еще некую идею, например, феминистскую, или антигомофобного образования, или антирасистского образования, то вместе с этой формой из левой колонки мы можем достичь результата»

Есть еще одна очень знаковая книга для моей темы, для феминистских педагогик. Ее авторка - белл хукс, американская писательница, феминистка, она же философка образования. Ее книжка называется «Teaching to Transgress: Education аs the Practice of Freedom», образование как практика свободы, и белл хукс себя считает себя ученицей Паулу Фрейре. При этом она очень критична к Фрейре как к человеку, который не видел сексизма и неравенства по признаку пола. В своей книжке она развивает его идеи в феминистском русле. Это очень важная книжка для феминистских педагогик, она появилась в 1994 году и она тоже не переведена ни на русский, ни на украинский язык, кроме одной единственной главы, выдернутой из контекста и плохо переведенной.

© Артур Мотолянец

Когда я приехала в Америку, я начала читать книжки и статьи, и в какой-то момент ощутила себя заваленной горой книжек и статей, где очень много хороших умных людей описывают очень разные практики. И это все выглядело очень хаотичным, и вызвало у меня потребность классифицировать весь этот массив феминистских педагогик. Я понимаю, что классификации - это практики установления власти, я читала Фуко, тем не менее я использую это как временный рабочий инструмент, чтобы упорядочить массив. Мне попался очень интересный вариант классификации, который придуман американской же феминисткой Беренис Малкой Фишер и опубликован в 2007 году в статье, где она выделяет четыре возможных типа феминистских педагогик в зависимости от того, какая цель ставится учительницей или преподавательницей. Первая из них - это феминистское преподавание для равенства, где «равенство» - ключевое слово. Вторая - это педагогики, основанные на заботе, где ключевое слово - «забота». Третье - феминистские педагогики группового сопротивления, ключевые слова - «групповое сопротивление», сопротивление как групповая практика, т.е. не индивидуальная, а групповая, когда мы делаем что-то вместе. И четвертое - феминистские педагогики деконструкции, ключевое слово - «деконструкция». В этой классификации тем из вас, кто знаком с историей феминизма или феминизмов, могут показаться многие вещи знакомыми. Например, мы можем сказать, что феминистское преподавание ради равенства очень созвучно с либеральной идеей, когда женщины и мужчины должны быть равны и для них должны быть созданы одинаковые условия. В рамках этой стратегии можно было взять и внести в куррикулум, или учебный план, сведения о женщинах. Это касается очень многих наук, истории прежде всего, но также дети должны бы знать о выдающихся женщинах-физиках, химиках и т.д. Или вообще ввести в материал образования то, что исследует так называемая женская история - неизвестный специфический женский опыт, переживания разных исторических периодов. Сейчас вот в Украине вышла очень интересная книжка о разном женском опыте периода Второй мировой войны. О том, как женщины переживали период оккупации, какой у них опыт участия в подпольном партизанском движении, в военных действиях, нахождения в статусе остербайтеров и т.д. Это целые огромные пласты истории, которые изучаются. И в русле этой парадигмы феминистских педагогик равенства они тоже должны включаться в куррикулум.

«Дети должны знать не только о том, как какие-то князья воевали, отрубали друг другу головы и устанавливали власть, но и о том, что в это время делали женщины»

Это предусматривает также равный доступ ко всем видам образования - я не знаю, как в Беларуси, но в Украине в вузах до сих пор есть специальности, на которые женщин официально не принимают. Например, специальность «Пожарное дело» или многие военные специальности. Это должно быть устранено. Равное отношение ко всем. Там, где замеряем секундомером учительскую паузу после заданного вопроса, равным должно быть отношение, одинаково всех называть, всех называть по имени или по фамилии, чтобы никакой разницы в отношении не было. И развенчивать стереотипы - слово, которое я не использую в своей работе, но в рамках этой стратегии очень актуальное - объяснять детям, что неравенство - это плохо, дискриминация - плохо, сексизм - плохо, смеяться над этим - плохо, а вот это, это и это - хорошо.

Стратегия заботы очень созвучна с идеями культурного феминизма, когда мы признаем, что мужчины и женщины очень разные. Неважно, от природы или вследствие социализации. И дальше мы также признаем, что женщины находятся в худшей ситуации, невыгодной, и начинаем заботиться о женщинах. Знаете, я встречала в Украине учителей, которые не оперируют словами «феминистские педагогики», но когда я с ними разговариваю, они говорят: «Я поддерживаю девочек, я знаю, как потом им будет тяжело. Я знаю, как им будет тяжело на рынке труда. Я поддерживаю девочек, я им помогаю, дополнительно занимаюсь, завышаю им оценки». Не будем спорить, завышение оценок - это поддержка или нет, тем не менее это такая вот стратегия, но также это и создание специальных мест безопасности. Например, именно культурный феминизм и фемпедагогики заботы стали задавать вопрос: «Скажите, а места, где расположены женские туалеты, безопасны или нет? Доступ к ним безопасен? Действительно ли это то место, где женщины могут чувствовать себя безопасно?» Мне рассказали про один из украинских университетов, где доступ к женскому туалету проходит через очень длинный, узкий и темный коридор с какими-то нишами, в каждой из которых может кто-то стоять, прятаться, чем-то заниматься. И студентки из этого университета мне рассказывают, что именно по дороге в женский туалет они видели самое большое количество эксгибиционистов в своей жизни. Это в университете, в помещении университета. Это тоже может быть проблема.

Феминистские педагогики сопротивления. Это уже больше похоже на радикальный феминизм, когда мы говорим, что есть глобальный гендерный порядок, называется он патриархат. И он пронизывает все сферы нашего общества, личную, приватную. Он осуществляется через прямую власть и через дискурсивную власть. И только вместе, сообща, когда мы начнем объединяться в группы, в альянсы, мы можем что-то с этим делать. И здесь начинается очень серьезная критика самого института образования, что может выглядеть немного странно. Мы сидим в своем университете, в своей аудитории и критикуем этот же университет, эту же администрацию и говорим, что университет мизогинный, сексистский, гомофобный, и как мы с этим можем бороться, находясь в этом же университете. Это такая более радикальная практика.

И четвертая практика. Слово «деконструкция» четко маркирует постмодерный или постструктуралистский способ мышления, когда мы начинаем ставить под вопрос идентичности. Обсуждать это вместе со своим студенчеством и ставить под вопрос свою собственную идентичность, понимать ее как более текучую, изменчивую и не делать ее центральным объектом для солидарности, активизма или исследования, а больше сосредоточиться на том, как устроены режимы. И здесь также возникает идея, что не нужно или недостаточно видеть, критиковать или запрещать сексизм, а нужно создавать новый дискурс и переозначивать понятия. Это постструктуралистский способ видения ситуации.

© Артур Мотолянец

«И сейчас я хочу сделать небольшой шаг в сторону, поставить на паузу разговор о феминистских педагогиках и поговорить о педагогиках, связанных с правами ЛГБТ и борьбой с гомофобией»

Очень важная и интересная книжка была написана в Америке активистом и преподавателем по имени Кевин Кумаширо, называется «Troubling Education», образование, которое беспокоит, которое тревожит. И подзаголовок этой книжки - «Queer Activism and Anti-Oppressive Pedagogy». Anti-Oppressive - это что-то, направленное против угнетения. Вот здесь я адекватного перевода ни на русский, ни на украинский язык придумать не смогла - может, кто-то из вас сможет, я готова вступать в дискуссию. Я просто скалькировала- анти-опрессивные педагогики. Кевин Кумаширо - ЛГБТ-активист, квир-активист, он так себя называет. И он рассуждает о том, как ЛГБТ-активизм может внедряться в образование, в каком виде. И он, как ни странно, предлагает четыре стратегии.

Первую он называет «образованием об иных». Я сама не использую в своей работе лексику «иных», но ее использует Кумаширо - others - поэтому я ее просто калькирую. Когда, например, в рамках ЛГБТ или опрессивных педагогик мы начинаем включать в куррикулум сведения о ЛГБТ - людях, движении, событиях. Когда в курсе истории изучается Стоунвольское восстание и освободительные движения, рассказывать детям о композиторах и поэтах нужно не стесняясь, также сказать об их личной жизни и т.д., т.е. включать сведения о ЛГБТ на равных, как и о большинстве, в куррикулум. И точно так же создавать равные условия и, естественно, не продуцировать никакой дискриминации по признаку сексуальной ориентации.

Вторая стратегия - это «образование для иных», когда мы, например, для ЛГБТ-юношества, молодежи или детей создаем какие-то специальные учебные программы или просто островки безопасности, как это делается, например, в американских школах, где есть островки безопасности для ЛГБТ, квир-подростков, мальчиков и девочек, если они подвержены травле или чувствуют себя небезопасно в школе.

Третья стратегия - это «образование, которое проблематизирует привилегии и выиначивание». Вы знаете слово «выиначивание»? Я не помню, кто, кажется, кто-то из киевских активисток придумал слово «выиначивание» на русском языке, которое на английском звучит как othering. Оthering как действие, делание иными. В украинском языке это слово очень удачно переводится как «іншування». «Iншування» - это делание кого-то иными. Так вот, в рамках третьей стратегии Кумаширо говорит, что сам факт выиначивания может быть подвергнут критике. Каждый раз, когда мы отделяем кого-то, называем его иным, это значит, что мы устанавливаем отношения неравенства между нами, отношения доминирующего большинства и субординированных иных. А ведь можно этого и не делать. Именно в этом может корениться проблема.

Третья стратегия - это более радикальное образование. Она о том, как работает выиначивание. И тут между первым, вторым и третьим начинаются противоречия, потому что в первом и втором мы говорим: «Вот, дети, есть геи, есть лесбиянки. Они такие же, как мы. Они другие, но они такие же, как мы». И заработает вот этот вот лозунг - разные, но равные. Мы все разные, но мы все должны быть равными. А вот в третьей стратегии мы начинаем говорить, что само понятие «гей» появляется - оно ведь было не всегда - в ХІХ веке, чтобы отделить норму от не-нормы, что в самом выиначивании осуществляется акт исключения из нормы. И это уже немножко квир-теория, это немножко Фуко и пост-Фуко, но так вопрос тоже можно ставить.

«Не сначала появляются иные, а потом они становятся неравными, а иные тогда и появляются, когда уже есть неравенство»

Т.е. сам факт выиначивания является следствием неравенства и служит для натурализации, для того, чтобы это неравенство выглядело естественным, как вроде бы так и нужно. Идеи о том, что выиначивание является инструментом власти, установления власти, могут звучать достаточно ново, но это идеи квир-теории, которая создана на Западе и которая не переведена и малоизвестна здесь.

© Артур Мотолянец

Почему я поставила на паузу феминистские педагогики и заговорила об анти-опрессивных педагогиках? Потому что, на мой взгляд, они очень созвучны в этих своих эпистемологических позициях. Тогда я создала такую вот табличку. Первый тип феминистских педагогик - педагогики равенства. И первый тип анти-опрессивых педагогик в терминологии Кумаширо - «образование» об иных. Это очень схожий тип мышления, когда мы говорим: «Да, есть разные идентичности, есть разные люди, есть разные группы. Если мы прогрессивные люди, нам нужно признать их разными, но обеспечить всем равные права». Это либеральный путь. Путь изменения законодательства и путь образования, просвещения и борьбы с так называемыми стереотипами. Когда мы говорим, у нас есть стереотипы относительно женщин, относительно ЛГБТ, относительно ромского населения, относительно небелых людей и т.д. Это одна эпистемологическая платформа: признаем разность, да, но соблюдаем равенство и боремся со стереотипами. Вторая клеточка, когда мы говорим о феминистских педагогиках заботы или «образовании для иных». Мы по-прежнему признаем, что все разные, но между ними отношения неравные, есть доминирующие группы, привилегированные, а есть группы угнетенные, назовем их угнетенными. Наша задача - поддерживать угнетенные группы. Недостаточно того первого, нужно еще и поддерживать угнетенные группы, для них что-то отдельно делать. Например, у нас есть угнетенные группы - ромское население. Да, мы создаем равные права, но, наверное, мы должны какую-то часть усилий направлять прицельно на эту группу, понимая, в каком невыгодном положении они находятся относительно большинства. Это же относится к женщинам, хоть это не меньшинство статистически, но это субординированная группа. Это же относится к ЛГБТ и т.д. Третья клеточка - это еще одна эпистемология, когда мы более радикально смотрим на то, как устроено общество и неравенство, и понимаем, что только просвещения, только хороших законов, только борьбы со стереотипами нам недостаточно. И что все большие подвижки, которые осуществлялись в отношении субординированных групп, например, подвижки в правах женщин, в правах ЛГБТ случались вследствие серьезных групповых действий, вплоть до восстаний, как это было в Стоунволле, или массовых демонстраций и манифестаций, как это было во время второй волны феминизма и т.д. Речь о том, что первого и второго недостаточно, нужно третье. Объединяет первое, второе и третье то, что мы все еще мыслим в категориях идентичности. Идентичности как чего-то более или менее устойчивого и того, вокруг чего образуется сообщество и солидарность. То, о чем сегодня говорил Валерий на своей лекции. Политически важно называться геем, потому что это является основанием для образования политической группы для политической борьбы. Не просто так, хочу - называюсь, хочу - не называюсь, а для борьбы. И здесь мы все еще работаем в категориях идентичности. Определись, кто ты есть, если ты принадлежишь к субординированной группе, борись, объединяйся с такими, как ты, солидаризируйся с другими угнетенными группами. Если вдруг ты обнаруживаешь, что ты принадлежишь к доминирующей группе, но хочешь быть хорошим человеком - признай свои привилегии, посмотри правде в глаза и начни бороться за права угнетенных. Так образуются альянсы, например, гей-стрейт альянсы в Америке, в американских школах или университетах. Это очень важные места, куда приходят люди, которые не идентифицируют себя с ЛГБТ и никакими другими буквами из этого возможного списка и говорят о себе: я абсолютный стрейт, но это неправильно, когда бьют, унижают, выгоняют с работы и дискриминируют людей только потому, что они любят «не так», и я готова за это бороться, я готова за это идти на демонстрации, печатать листовки и все, что нужно делать.

А вот четвертая стратегия хоть для феминизма, хоть для анти-опрессивных педагогик - эта стратегия, которая предусматривает очень серьезный сдвиг в нашем мышлении в сторону постмодерного, постструктуралистского мышления, когда мы начинаем ставить под вопрос понятие идентичности. Когда мы говорим: подождите, каждый раз, когда мы производим идентичности и когда мы строим группы на основании этой идентичности, для кого-то мы делаем хорошо...

«Но каждый раз, когда образуется какая-то группа на основании идентичности, какие-то другие люди оказываются исключенными и какие-то новые неравенства начинают выстраиваться»

И каждый раз, когда мы боремся за права угнетенных и делаем что-то, как нам кажется, очень хорошее, мы делаем что-то и не очень хорошее, потому что каждая подвижка в борьбе за права угнетенных групп в рамках идентичностей продуцирует новых иных, новых угнетенных и новые исключения. Один из примеров: сейчас идет очень бурная дискуссия вокруг нового фильма о Стоунволльских событиях, который оказался достаточно трансофобным по содержанию и настроению. Второй пример: легализация однополых браков в Америке. Это не что иное, как назвала Лиза Дагган, как гомонормативность, выстраивание еще одной нормативности. Теперь нормативные ЛГБТ - это те, которые в браке, брак ведь уже разрешен. Ну, а если они втроем? Или у них полиамурная семья, или незарегистрированные отношения, или нестабильные отношения, что тогда? И тут уже появляются хорошие геи и плохие геи.

Постмодерный способ мышления - это и есть квир-теория, когда понятие идентичности ставится под вопрос, когда постмодерный способ мышления приходит в образование и начинает встраиваться в структуру образования, и одновременно подрывать ее. Например, появляется такая преподавательница, как я, и начинает так экспериментировать с формами образования, способами думать про образование. Это тогда может называться феминистскими педагогиками деконструкции, но это же может называться и квир-педагогиками, потому что это то, что созвучно с квир-теорией.

© Артур Мотолянец

И, буквально, последнее слово. В Швеции есть еще один интересный способ думания и делания образования. Называется норм-критичские педагогики, т.е. критические к нормам, к нормативности. По сути они очень похожи на квир-педагогики, но создательницы этого термина сознательно отказались от слова «квир» и придумали свое название. Это глобальные образовательные стратегии, от детского садика до университета, которые проблематизируют нормы. Не в смысле «давайте откажемся от норм и все у нас будет хорошо», а в смысле Батлер: что нормы постоянно воспроизводятся в обществе, но нормы могут изменяться, и если размываются одни нормы, то могут появляться другие. Однако критическое отношение к нормам и нормативности, к этому выиначиванию, позволяет создавать более справедливое общество, по крайней мере внутри учебного заведения. Совершенно радикальный подход в Швеции был принят практически большинством школ и учебных заведений и был одобрен министерством (ну, у них это называется не Министерство образования, а агентство по образованию) по одной очень простой причине: первые пилотные проекты показали очень высокую эффективность норм-критического образования для предотвращения буллинга в школах, т.е. ситуции, когда одни дети травят других. Это происходит не потому, что кто-то кого-то не любит, а потому что травят «иных». Иных по полу, по сексуальности, по цвету кожи, по происхождению, по экономическому благосостоянию и т.д. И когда вся школа и весь аппарат показывает детям, что нормы сконструированы, соответственно, они могут быть деконструированы, соответственно, эти выиначивания могут и не происходить: давайте посмотрим вместе, как это работает. И это оказывается очень продуктивной стратегией профилактики буллинга. Хотя я вижу в этом гораздо больший потенциал для подрыва власти, которой пронизаны все учебные заведения. Я думаю, что в этом месте я могу поставить картинку. Это обложка книжки, выпущенной общественной ЛГБТ-организацией, она включает массу различных упражнений на то, как работать в русле норм-критического подхода, называется «Break the norms». Это очень важный пример, и вообще сам концепт норм-критической педагогики является результатом очень тесного сотрудничества активистского и академического сообществ. И когда они работают вместе, и одни и те же люди являются активистками, и академичками, и учеными, и активистками опять, и они идут туда, а потом преподают, пишут диссертации, а потом опять участвуют в общественной организации. Я очень много видела таких людей. И это самый продуктивный и самый хороший способ, когда академия и активизм оказываются спаянными между собой. Тогда из этого получается что-то хорошее и интересное.

Наверное, пока все. Давайте поговорим.

© Артур Мотолянец

Спасибо большое. И сейчас действительно мы поговорим. У кого есть вопросы - я буду просто по руке давать вам микрофон. Так будет намного удобнее, чем кричать из зала.

Большое спасибо, у меня вопрос очень прикладной, очень конкретный как у преподавателя. Сегодня в ходе лекции возникла ситуация, когда было несколько реплик из зала, вы стали на них отвечать, и модераторка прервала эти ответы, переведя происходящее обратно в формат лекции. И эту ситуацию можно двояко понимать. С одной стороны, она, используя микрофон и модераторскую власть, воспроизвела патриархальную педагогику. А с другой стороны, мы слышали, что все реплики из зала, если я не ослышался, исходили от мужчин, и одна из них перебила вашу реплику. Другой вопрос относится к тому, о чем вы собирались сказать. Мы знаем из социолингвистики, что мужчины чаще недослушивают, чаще перебивают, чаще задают вопросы, не подавая условного знака. Как в ситуации преподавания выбирать между двух зол? Пишут ли об этом или, может быть, вы на практике знаете, как разрешать такую ситуацию, когда мы вроде бы можем поэкспериментировать с формой преподавания, отойти от монолога в полилог, дискуссию, а с другой стороны, это риск дать мужчинам завладеть пространством дискуссии. Спасибо.

Ольга Плахотник: Вы знаете, опять же, к сожалению, нужно владеть языками, чтобы прочитать. Написано много очень хороших статей о том, как работать с аудиторией, где, например, учатся студенты и студентки, и где, уже будучи взрослыми или почти взрослыми, они демонстрируют какие-то выученные формы поведения. И я сама сталкивалась с этим, когда была наблюдательницей во время занятий, например, в американском университете, как часто именно юноши или мужчины захватывают власть, образно говоря, в аудитории. И как с этим работать, чтобы не применять грубую силу или запрет, что, в общем-то, тоже нехорошо, и что с этим делать? У меня нет ответа на этот вопрос. У меня, в общем-то, нет и очень большой власти разрешить эту ситуацию. У меня есть власть как у преподавательницы или лекторки, но я не выгляжу как мужчина. Наверное, и в этом дело. Если бы это был мой класс, в котором я преподаю, и обстоятельства сложились бы благоприятные, я, наверное, предложила бы вместе подумать или понаблюдать, что происходит, чтобы это заметили все. Опять же, некоторым мужчинам так и останется невыгодным признать свои привилегии, сказать: да нет, это вы все придумываете, накручиваете. Но я также знаю, что есть мужчины, готовые работать со своими привилегиями и быть солидарными с феминистками и с другими способами активизма. Я также знаю, что когда я работаю в аудитории, где находятся, например, только юноши или только девушки, там тут же выстраиваются свои иерархии, уже по другому признаку. Например, я когда-то работала в аудитории, где были только девушки, и у меня был курс по гендерной теории. Студентки очень живо интересовались, но в аудитории на всех занятиях доминировала одна студентка, которая была замужем. А все остальные были не замужем. И когда речь шла о гендере, о том, что такое в их понимании гендерная теория (про мужчин, женщин и отношения - в их понимании), то девушка, которая замужем, тут же заняла экспертную позицию. К ней очень прислушивались, и она этим очень радостно пользовалась, делилась опытом гендерных практик семейной жизни. Это очень важный вопрос, над ним стоит думать.

© Артур Мотолянец

- Большое спасибо вам за лекцию, но, честно говоря, она несколько меня разочаровала. Я сам долгое время изучаю радикальную педагогику, но без фокуса на феминизм, скорее с фокусом на анархистские, либертарные эксперименты. Разочаровала меня именно тем, что в общем и целом была конформистская институциональная форма. Меня интересует скорее радикальная, анархистская сторона, существующая вне институтов и приводящая к радикальному подрыву существующего порядка. Потому что все равно в конце концов все университеты, даже американские, связаны с репродуцированием определенных привилегий. В конце концов, только определенные привилегированные люди могут в них учиться. И, соответственно, доступ к этой свободе в основном получают только люди определенного социально-экономического уровня. А что насчет проектов, которые ведут к таким каким-то радикальным изменениям существующего порядка? Один из главных анархистских тезисов гласит, что образование должно в корне изменить саму структуру общества. Не просто какой-то определенный аспект, например, сексуальность.

Ольга Плахотник: Спасибо за ваш комментарий. Действительно, все мои презентации называются радикальными педагогиками, но вы по ходу убедились, что какие-то из них более радикальные, какие-то чуть менее. Хотя те же либеральные феминистские педагогики могут контекстуально в каком-нибудь очень провинциальном или очень консервативном вузе вызвать просто скандал. Я планировала, если бы у нас пошло все очень быстро, посмотреть трейлер фильма, довольно популярного, называется «Улыбка Моны Лизы». Может быть, вы помните, главная героиня - учительница, ее играет прекрасная Джулия Робертс, она пришла преподавать историю искусств в 60-е годы в женский колледж. И она всего-навсего осмелилась не просто рассказывать о том, какие бывают искусства, художники, картины, но и поставить вопрос «А что такое искусство?» Для студенток. Студентки этого не знали, а в учебнике этого не написано. А кто решает, где начинается и где заканчивается искусство? В результате ее выгнали из колледжа, т.е. сама такая постановка вопроса в определенном контексте может звучать чрезвычайно радикально. Анархистские педагогики еще малоизвестны в наших краях, но, насколько я знаю, анархистский активизм, например, в Украине, действительно очень близок к квир и анархо-феминизму, он с такой очень серьезной квир-теоретической компонентой. Я думаю, современные анархические педагогики стоят в одном ряду с квир, с норм-критическими педагогиками. И мне также кажется, что не всегда они возможны или нужны внутри образовательных институций. А может быть, имеет смысл, об этом еще Фрейре писал, создавать образовательные площадки вне образовательных институций, чтобы даже духа этого не было на новой площадке.

© Артур Мотолянец

- Здравствуйте, спасибо за лекцию. Вот, что мне не дает покоя. Вы упоминали такие практики, как защиту слабых, грубо говоря, когда преподавательница, понимая будущее, возможно, несладкое, девочек, выпускниц, давала им всякого рода поблажки. Но ведь таким образом мы взращиваем целое поколение угнетенных, которые затем будут поступать куда-то еще. Мы знаем, что сейчас практикуется в большинстве европейский вузов программа МВА с более низким балом для женщин, чем для мужчин. Фактически мы выращиваем вот это поколение угнетенных. И это ведь парадокс, потому что равенства нет, все равно есть группы, у которых есть поблажки и есть группы, у которых чуть больше привилегий. Это замкнутый круг, мы не приходим ни к чему новому. Вы не находите это действительно парадоксальным? Что с этим можно делать? И есть ли какие-то альтернативные пути?

Ольга Плахотник: Я уточню. Можно ли ситуацию квот, например, политических, считать чем-то параллельным поблажкам? Например, женские квоты в партии или парламенте. Хорошо, на самом деле это не очень важно. Я вспомнила о квотах, потому что меня часто о них спрашивают. Пару лет назад я участвовала в написании учебника для студенток бакалавриата, он вышел на украинском языке и называется «Гендер для медій: основи гендерної теорії», там была большая глава про квоты. У нас было соавторство, соредакторство, и мы много думали и дебатировали и пришли к такой идее: никакая мера, никакой шаг в феминистической борьбе и любой другой борьбе угнетенных не может считаться окончательным и не может быть однозначно хорошим. Каждый раз, когда мы делаем что-то и это нам удается, нам надо начинать критически смотреть на эту меру и понимать, какие новые исключения и угнетения она производит. Точно так же можно говорить о так называемых аффирмативных действиях или поблажках, как вы называете, которые установлены для представительниц угнетенных групп в странах развитой демократии, когда общество смотрит на людей и говорит: «О, у нас есть группа людей, которая угнетена и у которой всегда было меньше ресурсов, которые всегда были в худшей ситуации. Давайте мы им специально поможем, например, установим специальную квоту или более низкий проходной балл». Это может быть любая группа, не только женщины. Это может быть ромское население, это могут быть мигранты и так далее. Но грамотная политика состоит в том, что никакая мера не является а) однозначно и навсегда эффективной; б) окончательно решающей проблему. И никакая мера не может превратиться в источник исключений и новых угнетений. Думать и оставаться бдительными всегда. Что бы мы хорошего ни придумали, нужно быть готовыми, что оно уже завтра может перестать быть хорошим или казаться нам хорошим.

© Артур Мотолянец

- Несколько коротких вопросов сразу, пожалуйста, может быть, ответите. Общее место - это призывы к демаскулинизации образования и некоторых отраслей деятельности. В Америке, например, выходили работы по поводу того, что мужики начинают убегать из тех сфер деятельности, где намечается доминирование женщин. Мне кажется, вы так понимаете, что проблема снимается вот этим вот постмодернистским подходом, т.е. этим заниматься не надо, это всякие политики от образования, от науки и так далее неправильно ставят вопрос? Или как вы к этому относитесь? Это же общее место, постоянно кричат, что нет мужиков в среднем образовании, дошкольном, еще в каких-то профессиях. И не надо? Или пусть? Квоты не помогут - они не идут туда.

Ольга Плахотник: Спасибо за вашу серию вопросов. Я попробую из них выкристаллизовать три и ответить на них по очереди. В реверсивном порядке - какие политики эффективнее, какие работают и какие не работают. Главная идея моей сегодняшней презентации состояла в том, что существуют разные виды феминистских педагогик, или анти-опрессивных педагогик, но ни одна их них взятая по отдельности не способна решить проблемы. И тот же Кевин Кумаширо, например, все время пишет о том, как важно чтобы все четыре работали. Может, даже одна учительница, одна преподавательница реализует, плавает от одной к другой, но чтобы все четыре стратегии работали, потому что все четыре нужны и у каждой свои сильные и слабые стороны. Вопрос первый. Вы сказали, что мужчины убегают из сфер, где начинают доминировать женщины. Установление причинно-следственых связей - это тоже не нейтральный процесс, а политический. И я бы переозначила эту закономерность таким образом, что из каких-то сфер начинают оттекать деньги, там понижаются зарплаты или везде растут, а у них не растут. Поэтому мужчины уходят оттуда в более оплачиваемые сферы, и на освободившиеся места приходят женщины. Так работает экономика. И это абстрактно. Феминизируются те сферы, где низкая зарплата или где понижается зарплата. Маскулинизируется или увеличивается процент мужчин в тех сферах, где растет зарплата. И третий вопрос - это школа. Это совершенно отдельный вопрос, потому что паники вокруг того, что в школах нет мужчин или их там становится меньше, - это страшно интересный вопрос. А в чем проблема? Ну, уменьшается процент мужчин. Ну и что? Ну, зарплаты там маленькие, мы можем это объяснить. Но такая постановка проблемы может также вызывать очень, я бы сказала, гетеросексистские и мизогинные риторики: «Ну как же, в школе нужны мужчины. Ведь дети не будут видеть мужчин и не будут знать, особенно мальчики, как вести себя». Будто только те мужчины, которые в школе, и определяют, будут ли вести себя мальчики как «мальчики». Вокруг проблемы мужчины в школе может возникать огромное количество паник, также гетеросексистских и гомофобных или других. Поэтому мы можем поставить вопрос, почему это плохо. Неужели женщины не демонстрируют весь спектр гендерного поведения, от маскулинности до крайней феминности, от строгости до мягкости? Неужели этого недостаточно? Это очень интересный вопрос и очень интересная проблема. Об этом интересно думать. Я не собираюсь отвечать, хорошо это или плохо, я просто говорю о том, что сама постановка проблемы может звучать очень политично и очень говоряще.

© Артур Мотолянец

- Еще один маленький риторический вопрос как бы справа, хотя сижу я слева. Там прозвучало у Кумаширо, что любое знание должно рассматриваться как ситуативное. По-моему, это какой-то вульгарный анархистский подход, который уничтожает представление об образовании. Что вы по этому поводу думаете? И что, нельзя заниматься феминистскими и квир-подходами в образовании, если мы не являемся карикатурами на Пауля Фейрабенда или чем-либо подобным?

Ольга Плахотник: А Фейрабенд - это кто?

А это такой немецкий...

Ольга Плахотник: ...кинорежиссер?

Нет, это такой немецкий философ, который по гносеологии выдвигал подобные проблемы, но не в такой вульгарной форме как этот вот Кумаширо.

Ольга Плахотник: Спасибо за ваш комплимент. В англо-американской академии термин situated knowledge, ситуативное знание - очень устоявшийся, и уходит корнями минимум к двум феминистским теоретикиням. Это Донна Харрэуэй и Сара Хардинг, которые занимались феминистической эпистемологией, и которые показывали, или подрывали, скажем так, веру в возможность нейтрального аполитичного объективного знания. Сегодня идея с situated knowledge очень мощно разрабатывается в так называемой постконструкционистской феминистской теории. Опять же Донна Харрэуэй, Карен Барад. И очень серьезные работы по феминистской эпистемологии пишутся сейчас в Скандинавии (в Швеции), в Нидерландах также в этой теме работает очень серьезная школа (в Утрехтском университете). Об этом очень интересно думать и, конечно же, это одна из центральных линий квир-теории - понимать знание как социально сконструированное, как историческое, контекстуальное и политическое. Это Фуко и работы постфукианских авторов, т.е. это не вульгарный волюнтаризм, это очень серьезная теоретическая проблема.

И я, и многие тереотикини исходят из того, что феминизмов много, феминистских эпистемологий много. И мы не должны соревноваться, какая эпистемология правильная, мы только должны понимать, с какого места мы говорим. Мы очень хорошо должны понимать эпистемологическую позицию своего говорения и исследования.

© Артур Мотолянец

- Дзякуй вам за лекцыю, за інфармацыю. Цудоўна, што вы тут і можна вас паслухаць. Маё пытанне датычыць адукацыі ў дзіцячым садку. Для мяне самой гэта стала нечаканым, таму што ў аўторак я павяла дзіця ў дзіцячы садок. У выніку ён туды больш хадзіць не будзе. Справа ў тым, што мяне не проста не пусцілі ў групу, мне сказалі, што ў мяне павінная быць даведка, я не магла прысутнічаць. Дзіця першы раз прыйшло ў садок. Я не магла пабыць з ім у групе. Усё ж такі яно туды зайшло, у яго адразу адабралі цацку. Іх усіх пасадзілі на крэслы, дзе яны ўсе плакалі. І мне сказалі, што гэта нармальна, яны будуць плакаць да Новага года. Мне не дазволілі пабыць нават у распранальні, таму што іншыя дзеці будуць думаць, чаму адна мама сядзіць, а іншыя не сядзяць, хаця яны не ведаюць, што я - мама. Адным словам, я была проста ў жаху, таму што з ранейшымі дзецьмі такога не было, т.б. сітуацыя абвастрылася. І калі я пайшла размаўляць, мяне павялі да намесніцы загадчыцы садка, яна размаўляла са мной вельмі некарэктна і тлумачыла мне потым, калі ўжо я вывела размову на больш карэктны ўзровень, што я проста не хачу адрываць дзіця ад сэрца, але павінная гэта зрабіць раз і назаўсёды, таму што дзіця цяпер - гэта дзіця ўстановы, а не маё. І таму ў мяне ўзнікла ўражанне, што праблема пачынаецца з садка. Дзеці, якім яшчэ няма трох гадоў, сядзяць і плачуць да Новага года. У іх адбіраюць цацкі, мамы туды не могуць зайсці бацькі. Мне растлумачылі, што такая сітуацыя і практыка ва ўсіх дашкольных установах нашай рэспублікі. А калі я сказала, што ёсць і іншыя практыкі ў іншых краінах, мне параілі пераехаць жыць у іншыя краіны, калі мне не падабаецца. Такім чынам, я ўбачыла корань праблемы нашага грамадства. Як можа быць выбудаваны супраціў уладзе ў дзіцячым садку? Кім?

Ольга Плахотник: Дзякуй за вашае пытанне. Спасибо за вопрос. Конечно, я вам очень сочувствую. Естественно, вы уже оторвали ребенка от сердца и отдали его в эту фабрику. На самом деле этого сложно избежать. Хотя, конечно, если вы знаете, в 70-80-е годы появилось очень мощное движение, теоретическое, интеллектуальное движение, которое назвалось критической педагогикой, и которое как раз и подвергло серьезной критике образовательные институции как фабрики по производству граждан. И появилась идея общества без школ. Я точно знаю, что в Украине сейчас с очень высокой скоростью растет процент детей, которые не ходят в школу и находятся на домашнем образовании, потому что их прогрессивные родители не желают отдавать своего ребенка на фабрику производства граждан, и желают образовывать ребенка дома. И есть механизмы юридические, которые это регулируют. В Швеции в детских садах реализуются упомянутые мною идеи норм-критических педагогик. Можно ли у нас в условиях государственного детского сада это делать [предложить более критическое и гуманное образование]? Только в форме активизма отдельных воспитательниц, преподавательниц. Если они этого хотят и это им интересно. На уровне закона такие вещи, наверное, нигде не могут быть установлены, потому что все-таки государство - это машина, которой нужны граждане, прошедшие правильную обработку через фабрику. Но вы знаете, в Харькове я помогала проводить тренинги для учительниц и воспитательниц детского сада, и у нас была группа воспитательниц обычных детских садов, которые загорались идеей самой либеральной версии фемпедагогики, возвращались в свои государственные детские сады и первым делом перемешивали игрушки, убирали границы между игровыми зонами (до этого были отдельные зоны для девочек и мальчиков). Они, по крайней мере, усвоили идею о том, что сегрегировать детей для игр, для занятий - это выстраивать между ними отношения неравенства, патриархатные эти все штуки. Они на уровне такого вот своего гражданского активизма что-то делали, придумывали несексистские праздники, какие-то инклюзивные мероприятия и так далее. Моя самая большая вера - это вера в отдельных активисток, энтузиасток, воспитательниц, учительниц, преподавательниц, для которых их работа - это их же активизм. И когда их станет много, когда эта критическая масса нарастет, тогда и образовательные институции начнут меняться. Или будут создаваться альтернативные, и старые будут вынуждены конкурировать с альтернативными и тоже начнут меняться. Тут может включиться рынок, но каким боком, мы не знаем, рынок - штука хитрая.

© Артур Мотолянец

- Ольга, спасибо большое. Мне очень было интересно слушать в контексте вашего выступления на конференции в 2013 году у нас в Петербурге. И действительно интересно наблюдать за тем, как развивается ваше понимание. Очень здорово, надеюсь прочитать публикации. Вопрос у меня возник недавно, потому что раньше я просто никогда не сталкивался с этой стороной системы образования. Я имею в виду такие специальные учебные заведения, как, например, хореографические училища, цирковые училища. Там, где педагогика касается уже не знания, а больше телесной дрессуры. Известны ли вам какие-то публикации об осмыслении педагогического опыта в таких учебных заведениях с феминистской позиции, потому что я тоже занимался феминистской педагогикой и в свое время не встречал никаких публикаций на эту тему. И есть ли какие-то соображения, потому что телесная дрессура отличается, как мы понимаем, от дрессуры интеллектуальной.

Ольга Плахотник: Спасибо большое, Валерий, за вопрос. Я не встречала таких публикаций. Я могу немножко пофантазировать на эту тему, вернее, не то что пофантазировать, но я уверена, что когда фокус образования смещается с интеллектуального развития на телесное в рамках биодетерминизма, который нам указывает, что люди рождены либо мужчинами, либо женщинами, и их пол определяет затем их поведение и роль, то такого биодетерминизма в дрессуре тела будет гораздо больше. Это же, наверное, касается спорта. Спорт - это мощнейший институт гендерирования людей, именно людских тел. Это осуществляется начиная с уровня детских секций и заканчивая Олимпийскими играми и тестами на определение пола для атлеток. Феминистские практики сопротивления... Я не знаю, наверное, надо искать, наверное, где-то кто-то с этим работает чуть-чуть. Если мне будет попадаться, я вам перешлю.

Я кратко дополню ответ. На самом деле, если Валерию интересно, я могу прислать вам свою магистерскую работу, которая была посвящена профессиональному актёрскому образованию. Там не столько про возможные феминистские практики, а в большей степени про то, как эта система формирует «творческую личность». И это безумно, это страшно и тотально. И это про опыт постсоветского пространства, потому что это общий театральный опыт.

© Артур Мотолянец

- Еще раз спасибо за лекцию. У меня такой вопрос. Вы упомянули, что сейчас наблюдается отход от гендерных и феминистских движений, изменений в том числе в образовании, т.е. наблюдается такая тенденция в том числе и в Швеции, где они наиболее широкое применение получили. На ваш взгляд, с чем это связано? Какие причины и, может быть, дальнейшие тенденции вы наблюдаете?

Ольга Плахотник: Спасибо за вопрос. Я думаю, что мир все-таки не однороден и тенденции немножко разные. Я говорила об Америке, имея в виду Соединенные Штаты и феминистские педагогики, их развитие и интенсивность, и феминистские движения. Наверное, можно немножко расширить мое обобщение и на Западную Европу тоже, говоря о неопатриархате, или неолиберализме и новом патриархате, т.е. патриархатном откате, который демонстрируется, который реально происходит сейчас и в Соединенных Штатах, и во многих странах Западной Европы, практически без исключения. Вы все знаете, как одна за другой в разных странах приходят к власти правые партии. Вы сейчас читаете про антимигрантские паники. Вы также можете себе представить, что в один и тот же год, когда в Соединенных Штатах, во всех штатах без исключения, были легализированы однополые браки, в нескольких штатах были запрещены аборты. И можно сказать, что если права ЛГБТ потихоньку, шаг за шагом набирают силу и добиваются хоть небольшого прогресса в разных местах, то права женщин, особенно репродуктивные права женщин, сдают позиции, и это связано с новым патриархатом и с ослаблением феминистского движения в целом. И, соответственно, ослабевают феминистские педагогики и феминистские интервенции в образование. Есть очень интересная польская исследовательница Агнешка Граф. Она написала книжку «Мир без женщин», описывая, как женщины плечом к плечу с мужчинами добывали независимость Польши в рамках движения «Солидарность». И как только Польша стала независимой, «Солидарность» победила, следующим шагом польский парламент запретил аборты и вытеснил, вытолкнул женщин из рядов политических субъектов. Поэтому Агнешка Граф выдвинула идею о том, что права женщин и гендерная проблематика - это последний бастион. ЛГБТ получат все права, цветные люди получат все права, трансгендеры, кто угодно, а репродуктивные права женщин останутся последним бастионом. Пока что то, как движутся изменения на карте мира с репродуктивными правами, это доказывает.

© Артур Мотолянец

- Вы же говорили, что придерживаетесь интерсубъективного феминизма. И вот сейчас вы говорите, что есть женщины и есть лесбиянки, есть женщины и есть черные женщины, есть женщины и трансгендерные женщины, т.е. это, мне кажется, немножко противоречит друг другу.

Ольга Плахотник: Когда я говорю, это всегда звучит хуже, чем когда я пишу и у меня есть время подумать и выстроить фразу. И, наверное, в каких-то местах я могу быть нелогичной. Если хотите, да, я могу звучать нелогично, но я могу пояснить, что как для квир-исследовательницы для меня понятие женщины проблемно. Но я использую его стратегически для своего активизма и для своей работы. Будем считать это стратегическим эссенциализмом. Я ответила на ваш вопрос?

Мы все говорим огромное спасибо. Это было очень здорово. И той нотой, на которой мы закончили - разговором про женские права, про репродуктивные права - мы также отлично подошли к нашему кинопоказу. Через 30 минут, ровно в восемь часов, приходите смотреть кино. Сегодня киновечер посвящен теме «Мое тело - мое дело». Это про разные аспекты телесности, сексуальности и всего того, что можно потрогать, посмотреть, увидеть.

© Артур Мотолянец

Зачастую феминизм улучшает и упрощает жизнь женщин, но, как и в других ситуациях, здесь нужно знать, когда взять паузу. Но феминисткам это не легко! Стремясь к победе, они абсолютно забывают о всяком здравом смысле. В последние годы достижения феминизма скорее кажутся абсурдными и глупыми, вызывая бурную реакцию всех, кто еще дружит с головой.

К одной из главных побед феминизма, действительно изменивших жизнь женщин, можно отнести право голоса, право на образование и прерывание беременности, на признание незаконности многоженства в некоторых странах.

Но современные феминистки протестуют по причинам гораздо менее стоящим, поэтому то, чего они добились, может показаться абсурдным. Например, отстаивание права не брить ноги. Инициатива и идея этой акции принадлежит блогеру Морган Микен.

Она рассказывает, что перестала бриться, потому что на это нужно очень много времени. Ведь сначала нужно сбрить все под душем, потом смыть волосы и снова ополоснуться. В конце концов она начала задумываться, зачем все это нужно. Когда она отрастила волосы, они стали мягче, перестали колоться и причинять неудобство. И вообще, все казалось очень милым. Но девушка не ставит своей миссией убедить всех не брить ноги. Она лишь хочет вдохновить людей на то, чтобы следовать своему выбору и чувствовать себя комфортно.

Ей это удалось. Никого уже не удивить небритостью!

Эстафету перехватили!

Девушки разных возрастов оценили естественность. Но они не просто перестали бриться, а еще и решили устроить целый флешмоб, чтобы продемонстрировать всему миру, как они гордятся своими небритыми подмышками и ногами.

Но не все феминистические акции столь безобидны, иногда дамы бывают намного более жестокими в желании перекроить общество на свой лад.

Феминисткам хочется, чтобы мир прогнулся под них. Не без помощи известных компаний. К примеру, Sony проспонсировала учебный лагерь для девочек, которые грезят о работе в гейм-индустрии. Причем мальчикам вход воспрещен. Программа организована группой Liverpool Girl Geeks. Более 400 девушек из Ливерпуля и окрестностей пройдут обучение азам разработки компьютерных игр. По словам представителей компании, в сфере технологий нарушено гендерное равновесие, и следует постараться обеспечить отрасли гармоничное и успешное будущее. Гейм-индустрия идеально подходит для девушек, осталось лишь вызвать у них желание стать ее частью, подарив им

Но это еще не все.

короче я поняла - НАСТОЯЩИЙ феминизм это когда женщины и все остальные работают на всех работах наравне с мужчинами (а то и лучше) и не просят за это никакого признания и репрезентации, ну а хуле, возможность работать дали? - дали, че им еще-то нужно.

— Дарья Сова (@etosova)